Письма июнь — ноябрь 1825 года.

Июньское письмо Марии Дмитриевны из Первитина в Москву к мужу — свидетельство его короткой отлучки.

В октябре все серьезнее и уже сама Мария Дмитриевна привозит в Москву заболевшую тринадцатилетнюю Настеньку, чтобы показать ее знаменитому доктору Гаазу. Останавливаются они в доме маменьки, Марии Ивановны Римской-Корсаковой.
Та занята продажей одного из своих имений графине Пален.

Григорий Римский-Корсаков, после отставки своей со службы, путешествует по Европе.

Пятнадцатилетний Сергей Ралль в это время тоже в Москве, живет с воспитателем, ходит на лекции в Университет и желает уже сейчас быть записанным на службу в Коллегию Иностранных Дел, для скорейшего продвижения. Однако выясняется, что он слишком молод, ибо определяют на службу с 17 лет и первое звание «студент», которое он и без того уже имеет по университету. В следующий чин, уже офицерский — «актуарьюс» возводит лично министр иностранных дел Нессельроде, но опять таки не раннее как с 17 лет. Вот если бы два года сыну прибавить и через знакомых министра уговорить сделать его актуарьюсом, то через три года Сергей уже становится «переводчик», что равно чину титулярного советника или армейского капитана. Впрочем, хлопоты в этом направлении Марии Дмитриевны по всей видимости успехом не увенчались. Уже из следующего цикла писем выяснится, что Сергей оставил Московский университет ради военной карьеры и учиться вместе с братом, Николаем в Петербурге, в Школе гвардейских подпрапорщиков.
№158                                   №163 Первитино сего 10 июня 1825 года.

Вот завтра неделя, что ты уехал, Милой Друг Мой, как то Бог тебе помог, получил ли ванную на дом? Теперь вот эти три дня мог уже получить, а теперь, как будет счастье, получишь ли денег в пособие, очень для меня любопытно знать, прежде недели я от тебя известия или тебя самого не увижу, ничего не буду знать.-
Наши ребятишки все благодаря Создателя здоровы, сестрица одинаково, а мы с братом ездили в дрожках к Пусторслеву, там ночевали, вчерась возвратились. Они тебе много кланяются.-
Сегодня пришли два Мужика желают, чтоб мы им позволили гнать деготь в Осиновском лесу, где назначено на дрова, но я без тебя не смею отдать, как только то место, которое по овраг, где ты назначил, как говорит управитель, для рубки, половину нам а другую им дегтю, только ни одного дерева не срубить а на корню. Полагаю, что десять десятин; да когда ты думаешь всю рубить, то тогда и остальную должно им отдать, кажется эдак верней, тот час деготь и продадим.- Завтра они придут гнать.- Близ Перепечина продает господин Усов лесу строевого, многие виды; ему нужны деньги, очень говорят дешево, кабы была возможность купить.- Я однако пошлю поторговать, может до осени согласится на деньги, то куплю сколько нибудь, говорят и дровяного много, коли дешево то можно купить.-
Что был ли ты у графа, и что новостей.- Пожалуйста, как приедешь то привези ромашки фунт римской.- Писать более нечего, обнимаю тебя душевно Друг Милой береги себя, прошел ли твой кашель.- Настенька сама к тебе пишет, не знаю что, и запечатано.-
Другие дети ручки твои целуют и просят благословение, из Петербурга еще не получали писем, почты не имею.- Брат тебе кланяется, у Маменьки от меня ручки поцелуй и приезжайте с ней поскорее. Прощай в ванную иду. Христос с тобою.
Друг твой Марья Ралль.

Вот, мамзель Кастюс письмо к брату её. Ежели верящее письмо ее годится, то это письмо вместе с оным послать, она тут к тебе пишет на адресе и адрес братнин. Буде верящее письмо не годится то и ее письмо к брату не надо отправлять, а назад его привезешь.- Антон Осипович тебе такой приятной сюрприз приготовил, вообрази, что кругом нашего поля обрыл канавой широкою и дерном обложил 1500 саженей, почти половина, а другая половина останется на будущей год.- Прощай Христос с тобою.-

 

№ 159                                                    №164 Москва 2 октября пятница (1825)

Милой Друг Мой, сей час приехали, Настенька благополучно перенесла дорогу, никаких бед не было, только кашель все тот же, посылала к Гассу его дома нету, в 3 часа пошлю, а теперь 12.- Маменька мне очень рада и они все. Василий Алексеевич, нечаянно к Маменьке приехал, и теперь здесь у меня, не хочу пропустить почту, чтоб ты был покоен. Это письмо в понедельник получишь.
Пехтерев велел тебе сказать, что потерял копию с крепости, которую мы последний день здесь списали, то вели ее списать и пришли по почте.- Всем кланяюсь. Мочи нет как устала. Христос с тобою. Не имею время больше писать, почта отходит. Лизавету Федоровну целую, детей благословляю, мамзель Кастюс обнимаю.-
№ 160                                                                           №165 Москва 5 октября 1825г.

Теперь, Друг Сердечной, могу тебе аккуратно написать про Настеньку, я как приехала 2 числа в пятницу, то к тебе написала, но еще не видала Гасса, вечером в тот же день он приехал, все лекарства рассмотрел, ее очень подробно, и успокоил меня очень, что у ней никакой опасности нету, а что это сильная простуда, которая одинакова, как тогда была у Сережи, велел положить ее в постель и добиться, чтоб она потела, положил ей пластырь на грудь, чтоб развести, дал выпар с травой той же, что в деревню прислал, и те же порошки утром и на ночь. Она кашлем еще не лучше, все одинаково кашляет, но дурнотов не было, поту еще не можем настоящего добиться, на груди под пластырем маленькая сыпь, и кое где по телу, по ногам, только не очень постоянная. Аппетиту нету, мало ест, жар все есть. Вчерась он нашел ее гораздо лучше, велел дать порошок слабительной, ибо у ней все запор был и говорит мне, пожалуйста будьте покойны, и напишите от меня вашему мужу, что болезнь ее вовсе неважная, я надеюсь, что через две недели, совершенно будет здорова. Вот тебе, Друг Милой, большая отрада и всем, всем, Друзья Мои, порадуйтесь, какая разница иметь дело с эдаким доктором, я совершенно покойна. Грустно только, что мы врозь, но что делать Богу так угодно. Скажи Мамзель Кастюс, что она всех умнее нас была, что положила ее в постелю и что все говорила, что ее все держать в постели.-
Теперь скажу тебе про Cережу; ибо не знаю напишет ли он тебе сам, всякой день до четырех часов он в университете а оттуда сюда придет. Купил он себе нужных книг, вместе с Керсанским для занятий, по которым курсы преподаются; без памяти рад сюртуку мундирному и шпаге. Его здесь мне хвалят, а англичанина я еще не видала, ибо никуда не выхожу, кроме вчерась возила его к Глафире Ивановне благодарить, кстати там застала Антонского, которого благодарила и опять за него просила, чтоб не оставил.- Вот тебе про детей, теперь про твои препоручения. Лошадь не продана, а Андрей мне сказывал, что Маменька ее оценяет в 2000 рублей, постараюсь как умею, чтоб тебе оным удовлетворить и другие твои приказания.-
Маменька еще деревню не продала, теперь Василий Алексеевич все делает, она сама просила его взяться, купчую пишут. Вообрази, что она тамошнему управителю отказала, а графиня Пален прислала туда аудитора и остановила все, что домашние вещи хотели в другую деревню взять, самые бездельные. Мужики вышли из повиновения у конторщика и большая там кутерьма, а купчий еще нету, дожидаемся Ва. Алек., думаю на днях оно кончится; только Паленша должно быть дрянь.-
Ты думаю читал в газетах указ об попадьях, то вот тебе стихи на них сочиненные и указ об разводе, подивись делам и позабавься.
Теперь другая новость, Шульгина в Петербурге обокрали, все, все что ни было в кабинете, бриллианты, табакерки, золотые вещи, одним словом, все, что нашли, и оставили на столе записку, ПРЕЖДЕ ТЫ, А ТЕПЕРЬ ТЕБЯ, какого тебе это нравится и лучше всего обер-полицмейстера.- Маменька, как скоро продаст деревню, так непременно едет к Волкову, я просила, чтоб для меня не оставалась, а в пустом доме могу остаться, надеюсь на милость божью, что не долго, Катенька с Сережой поехали было, да воротились назад у них дрожки на половине дороги рассыпались совершенно, воротились в телеге.-
(Далее фр. текст).

Прощай Мой Друг спешу на почту, все тебе кланяются и Василий Алексеевич здесь, толковал об Маменькином деле.-
Христос с тобою, люби и не забывай Машку.
С сырами я предвижу больших хлопот, никто заочно не покупает, а здесь сложить негде.-

 

№ 161 №166 Москва 8 октября 1825 года.

Сегодня четверг, Милой Друг Мой, это третье мое письмо к тебе, завтра неделя, что мы здесь, а от тебя я еще ничего не получала.- В прошедшем письме моем я тебе сказывала, что Гасс, как принялся за Настеньку, теперь скажу тебе, Друг Сердечьной, что пластырь на груди произвел довольно сильную сыпь, и несколько мокроты и груди ее несколько по лучше, но кашель и жар в боку, боль все та же; ни как не добьемся, чтоб она вспотела, хотя она все в постели; вчерась у ней был жар сильнее и боль в боку и в голове, он дал порошки 4 раза в день, а не два как прежде. Она вчерась в 9 часов заснула и спала до сегодняшнего утра до 8 часов без просыпу, ровно 12 часов, не кашляла и не просыпалась. Он был вчерась, она спала; сей час опять приехал, нашел, что ей немного получше, то есть пульс и груди, но жар все тот же, велел пластырь с груди снять и положить на бок, который сильно болит. Вот тебе Друг Милой истинное описание ее болезни; он мне сказал, что надеется, что скоро ей будет лучше и, что нынешним путем еще может отпустить домой; то ты будь покоен, покорись воли Создателя, хотя мы в разлуке; но Настенька в добрых руках и ты должен быть покоен. Вижу я, что ее болезнь такого роду, что ее доктору нужно видеть непременно всякой день, ибо он всякой раз, что приедет то одно переменит то убавит, то прибавит; говорит, что легко статься может что она теперь СФОРМИРУЕТСЯ.- Хотела я это письмо сей час на почте посылать, как присылает ко мне Изьядинова сказать, что она завтра едет; то думаю скорей с нею, чем по почте, буде же она не поедет завтра то по почте пошлю.-
Я у Маменьки спросила, что с лошадью, вот ее слова: Муратов, которой при казенных здесь заводах сказал, что эта лошадь стоит от 4 до 5 тысяч; но что она стара; но все таки на казенной завод купят и верно можно взять 2000 рублей; после оного суди можно ли надеяться купить, а Андрей оному смеется и говорит, что эдакой цены никто не даст. Сказал мне, что он узнает настоящую ее цену и ей доложит. Об деревне, продажа ее, эта такие все неприятности, переговоры разные, все делает Василий Алексеевич, которой не рад жизни, что тут его впутали, однако и меня Маменька тут же употребила, кажется теперь слажено и как из Совету разрешат, Василий Алексеевич за нее внес 16…, тогда и купчую станут писать.-
Карета наша двухместная совсем готова, кроме подножки и бронзы, которую завтра кончат. И так я на нее здесь чехол сошью и к тебе ее отправлю на наших лошадях.-
Сережа к тебе написал; но так спешил, что ты с трудом его поймешь; очень дурно; я не хотела было посылать; но решилась посылаю, а ему сегодня велю приготовить порядочное, он все в университете, действительно занят; только дома некогда работать, все остальное время у меня, однако теперь, коли я пробуду долее, то меньше будет у меня.-
Кланяюсь душевно Елизавете Федоровне, ребятишек целую от души, Христос над ними. Брату поклон, мамзель Кастюс обнимаю.-
Посылаю письмо по почте. Маменька и все здешние тебе кланеются и Ермолов. Христос с тобою.-
Душой преданный друг Марья Ралль.-

У Кожевникова люди на фабрику не принимаются, говорят так много что отбою нету.-
№ 162                                                   №167 пятница 9 октября (Москва 1825г.).

Вчерась я к тебе писала, Друг Мой Милой, думала прежде через Изъядинову, но как она не на верное сегодня поехала; то через почту, теперь послала к ней, она велела сказать, что ежели через час не уедет то останется совсем, и так я наугад к тебе пишу, не хочу пропустить ни единой оказии известить тебя об Настенке; она меньше жалуется грудью, а бок все одинаков, кажется как будто кашель реже стал; но жар одинаков с головною болью; но на мою беду Наталья Федоровна так занемогла, кашляет ужас, грудь ужасно болит. Гасс ей шпанскую муху поставил на грудь, и лекарство дал, но ее ето не облегчило, признаться, Друг Мой, что не очень мне весело.-

письмо Марии Ивановны Римской-Корсаковой.

Милой Мой, добрай Мой, Федор Федорович, сожалею, что только случай болезненной дает мне приятность быть с вашей Мамашкой. Гасса хладнокровного видим всякой день. Гриша пишет — что он проездом из … в Штутгарт ехал через Бонн — остановился в трахтире — узнали что он русской — сей час явились к нему несколько персон спрашивать не знает ли он в России Газза — очень знает — прибавив к тому все достохвальные похвалы нашему зайцу-беляку.- Я сей час сделала выписку из письма Гришиного и к нему послала не сказавши, что это я послала, прибегает заяц к Маше — я явилась перед него, с Г. письмом — Ах, выкликнул заяц — так это вы — ну меня целовать, я не знал от кого это была выписка и такая аттестация говорит, моя сестра была рада без памяти знать об нашей родине — а Гриша говорит что ему жаль очень что он не имел время идти к его родным, потому что лошади его ждали, а вы знаете, что экипажи в чужих краях и на колесах не ждут — не только на вид. Вот, Милой Мой, вам весточка, Гришино письмо очень мило. Я вам дам отгадывать у кого Гриша в Штутгарте обедал — он желал в церковь нашу где схоронена великая княгиня Катерина Павловна — входит в церковь стал молится, все глаза повернулись на него — потом по окончании обедни прошел Гриша к кресту поп ему так обрадовался, как родному — … сделайте мне честь, приходите ко мне откушать — и так Гриша обедал с попом и с попадьей — видал так же Виллингтона на месте бывшего сражения ВАТЕРЛОО —
Ну милой Ралль разболталась с тобой, пора перестать, обнимаю тебя душевно и всех твоих — Лизавета Федоровна примите мое душевное усердие —
Скорее кончил Виллингтон сражение под Ватерлоо, нежели я с Паленшей, до сих пор как я к вам милой пишу еще купчая не писана. Пехтерев меня упросил — чтоб дать приказ в деревню — я дала — но написала, до тех пор … не допускать покудова … не получат от меня черной купчей — она прислала другого аудитора которой созвал стариков старост говорит вы должны повиноваться мне а не земскому — Из деревни повезли разные мелочи, старые наши 6 пушек, старые шкафы — и тому подобное — он же велел все это воротить — Как вам кажется, этот поступок — для нее очищают комнаты к ее приезду — если что в деревне сделается я буду отвечать и никто более потому что купчей еще нет — а меня уверяет что я стану причинной — правда что я послушалась Пехтерева — теперь они уговорят меня остальную сумму не писать поровну на четыре года — а первой 20 — второй 40 — и так далее, я думаю что они меня принимают за младенца — Пехтерев меня уверяет, что она пречестная женщина, что деньги верит заплатит, я ему предложила, если он ее знает за честную женщину, я прошу его чтоб он на нее поручился — нет, за ахал, помилуйте и так далее — ну милой Ралль если бы ты был здесь — ты бы наговорил им много правды … ждут мои рации … без единого же просит.-

Видела я вчерась карету двух местную очень хороша, безделицы не кончины, после завтра будет готова, и я ее к тебе отправлю, напиши только, что денег, ты ему дал, и что уговор был, …местную он принялся теперь делать, ему старая не надо, ибо все вновь сделает, тогда отдадим, когда новая поспеет.-
Прощай Друг Милой, обнимаю тебя и детей благословляю.- Лизавету Федоровну и Мамзель обнимаю, когда то меня Великой Творец возвратит домой.- Брату кланяюсь.- Христос с тобою.-
№163                                          №222 (Москва) суббота сего 10 октября (1825)

Письмо мое и Маменькино не пошло с Изъядиновой вчерась; ибо она уже уехала, стало я его открываю и пошлю по почте сегодня.- Настенька в моих глазах все одинаково, кроме только, что получше кашель; но жар и в боку болит одинаково и дурноты тоже; а Гасс меня уверяет, что он ее нашел сегодня лучше, дай Господь Бог! На него уповаю.- Наташа совсем свалилась, также лежит в постели с ужасным кашлем и простудою. Бог меня поддерживает, я совершенно здорова, уверенна в помощи Гассовой для Настиньки, он Говорит, что болезнь ее тогда началась, когда ее сморканье прошло, ибо прежде она сильно сморкала, он полагает, что она скоро сформируется.-
Письмо твое от 3 октября вчерась получила. Лошадь Маменька меньше 2000 не хочет отдать, я постараюсь не пустить ее торговать; а впрочем пиши велишь ли эдакую цену давать? Я ее видела, она очень хороша, но думаю, что она не скоро найдет, чтоб эдакую цену дали.- Об доме ни какого известия нету в Губернском Правлении, надо хлопотать в Петербурге, в Сенате. Коли увижу кого, кто там имеет знакомых, попрошу; ибо горницы своих больных не выхожу.- Приезжева еще не видала, просила съездить Василия Алексеевича, я к тебе писала, что копию с последней найденной крепости, Пехтерев потерял то и пришли.- Хорошо сделал, что Виктора отпустил, что радости в пьяных, а на счет побоев надо быть осторожны ныне. С оказиею больше тебе напишу, как карету отправлю, теперь боюсь почту пропустить. Христос с тобою. Детей целую и благословляю. Сестру обнимаю и брата.-

(приписка по фр.)

Что ты Друг Мой сыры не присылаешь, пока дорога изрядная.- Есть ли известие из Балушева?-

 

№ 164                                                                  №168 13 октября Москва (1825)

Друг Мой Милой, я все надеялась отправить к тебе карету, в которой только и работы оставалось как прибить бронзу и подножку; но с тех пор, как здесь, не могу добиться, всякой день посылаю, и чехол почти готов, боюсь до смерти дороги дурной, чтоб не испортили, сей час еще послала.-
Вчерась вечером, то есть в понедельник привезли сыры, очень уже поздно, Артамошка говорит, что дорога такая, что каторга, он принужден был нанять еще пару под сыры, а то бы лошади не дотащили, чего вы так долго медлили их отправлять? Я думала это письмо по почте писать; но теперь отправлю с Мужиками ты его скорее получишь.- Благодарю тебя за письма твои, одна моя отрада оные, Господь да благослови Костю, чтоб благополучно и здорово он отстал от груди и чтоб все вы были утешены, здоровы и чтоб Господь скорее меня возвратил.- Настенька все в постели, не буду ни когда тебя обманывать, Гасс с самой первой минуты, не токмо мне, но всем говорит, что ее болезнь не опасна, грудь ее гораздо лучше, почти не болит, бок все болит, дни два назад она вечером и ночью очень от него страдала от живота и вело ноги, но за Гассом послала, он тот час снял пластырь с боку и говорит, что это действие оного. Теперь оному третий день, боку гораздо лучше, но жар все тот, кажется, что и кашлю лучше; она очень очень весела, рассказать тебе не могу, всех Маменькиных стараньев, хождениев за нею, и всех сестер, одним словом я как у Христа за пазухою, так что иногда право до слез.- Все наши родные меня не оставляют и Василей Алексеевич, как настоящий друг Оболонская, Царевна все у меня были, когда я из горницы не выхожу. Признаюсь тебе, что эдакие (оженции) душе приятны. А Петруша настоящий брат, Сереже заказал мундир, ибо обещал ему ежели выдержит экзамен, жена его насилу ноги таскает так тяжела и нездорова, но не утерпела, чтоб видеть Настеньку притащилась на верх, долго сидела, на другой день так занемогла, что не велели выезжать.-
Сей час вышел от меня Гасс, я ему говорю, что дорога мерзкая, что я не знаю как я дотащусь и что к тебе пишу, что мне тебе решительного сказать об Настеньке. Вот его слова: «Я нахожу ее гораздо лучше, кашлю, боку и животу, в доказательство я никакого лекарства не даю, у ней несколько на лице высыпало, я этаго желаю, не пущу вас без того, что она совершенно была здорова, что очень скоро будет, никаких последствий дурных от ее болезни не останется, божусь вам, что скоро она освободиться. Напишите оное вашему мужу и будьте покойны, я надеюсь, что этим еще путем можете уехать»- Вот тебе душа моя, что сказал Гасс, что делать, хотя грустно, очень грустно в разлуке, а особенно для нездоровья, однако повинуемся Царю небесному, лишь бы она совершенно излечилась от болезни и последствий не осталось, ибо теперешнее нездоровье может иметь влияние на всю ее жизнь, то не должно рисковать.- Наташа сегодня в первой раз с постели встала, ужасная была простуда, стало я из горницы не выхожу, и для того у Приезжева не была и Офросимова не видала, только обедать в другую горницу выхожу.- Не беспокойся обо мне. Чудной Милостью Творца небесного я поддержана и не больна, велик Бог милостью!-
Как только я заикнулась, что мне надобен дворецкой, как троих имею в виду.- Но решится без тебя никак не могу, то вот тебе всех троих подробное описание. Я от них потребовала, чтоб ждали до твоего ответа, то ты выбирай и назначай.-
Первой поляк, холостой, лет сорока человек, жил у Варлаама 7 лет и из Молдавии с ним приехал, и оставил его, когда жена его умерла и когда он в Венгрию уехал.- Потом жил у Бобринского, что на Собакиной женат камердинером, отошел к его брату, что на Горчаковой женат в дворецкия, оставил его от того, что он в чужия края поехал; атестаты от Бобринской матери и от Варлаама прекрасныя, за него ручается, за поведение, за трезвость, одна женщина, которую я с ребячества знаю, и которая ко мне очень привязана, она была Голицина, а теперь за Меньшековым управителем. Он просит 600 рублей, со столом обедать, чай и сахар; но никак не берется за скотом смотреть, за всем домом, за всеми людьми, а говорит, что об скотине ничего не разумеет.-
Второй без всякой рекомендации из Адрес конторы, человек около сорока лет, женат, один сын, господской человек Леонтьева, жил 6 лет у князя Оболенского, смотрел за домом, людьми и одно время в подмосковной, за всем хозяйством, я впрямик ему говорю, боюсь пьяных, он мне говорит, за это говорит я ручаюсь, ибо отроду не пил, хотел мне принести письмо от Кашкиной, Оболенской сестры; но я оставила все до твоего решения, а сама покуда об нем разведаю, он берется и за скотом смотреть просит 500 рублей ассигнациями, 6 рублей харчевых, 3 пуда муки в месяц и четверик круп, работницу.-
Третий это Хомутов отец рекомендует, титулярного советника, которого он 20 лет знает, которой служил у (Гертеля), берется за домом, скотом, людьми, конюшней смотреть; просит тысячу рублей и умеренной стол, холостой; я его не видала, а цена очень дорога, он даже и дела судебные знает.-
Не знаю на что решится, первая рекомендация очень верна; но боюсь не избаловался ли у Бобринских богачей, не велик ли господин, а что не пьет то верно.- Другой так же кажется изрядной, а третьего не видала не по нашим деньгам, а хорошо коли бы знал судной порядок.-
Картофелю тебе Катенька достала сколько могла и посылаю в бумаге завернуто, ты знаешь, что его режут, как сажать.-
Лошадь не знаю, как тебе доступить, нашли мы с Василием Алексеевичем человека, которой приезжал два раза торговать; но сказали ему, что не продают, теперь опять приедет к Андрею станет торговать, увидим будит ли путь, а 2000 рублей это очень дорого, впрочем ты более меня в оном толку знаешь, коли велишь и нужно то приказывай.- Я во всем за счастье сочту тебе угодить.- Владимиру Никаноровичу об твоем прожекте про петрушиных лошадей, чтоб к нам прислать, ему будет выгодно и нам хорошо, оный сказал, что он его уговорит, и я так же примолвлю, в генваре, в конце говорит можно прислать, а ему я еще не говорила.-
Сделай одолжение вели, Мой Друг, сделать хороших ячных круп четверик для Степаниды Васильевны, которая бедная страх как страдает. Сей час опять пришли от каретника, говорят, что завтра к вечеру будет готова карета; то я ее к тебе отправлю; стало на почте и писать не стану.-
Сереженька, слава Богу, здоров, он все в университете и потом у меня, а когда время (…ману), то с ним занимается, я еще не имела минуты съездить к ним.-
Послала за ананасными стеблями, коли найдут то пришлю.- Лекарства все деньги взяли, лошади и люди, ничего еще не платила Гассу, у Василия Алексеевича взяла 100 рублей ему заплачу как будет 15 раз 150 рублей, а что Бог даст с сырами увидим. Я здесь, по милости Катенькиной, сложила и послала к купцу, хотела бы подороже, что Бог даст.-
Мы Настьку обманули, Маменьку Голицин просил звать на бал 14 октября рождение вдовствующей, оторвали бумажку и надписали мне с дочерью, она как полоумная обрадовалась и Наташа верит совершенно, я их оставила в этом мнении.- Посылаю тебе стихи на Фотия и графиню Орлову уморительные. Тихонько для тебя списала, ибо сохрани Бог кто увидит.-
Расскажу тебе теперь, что было с Аракчеевым, ты знаешь прежние его несчастья; но вдруг один генерал приезжает к гробовому мастеру, заказал ему богатой гроб, которой стоил 3000 рублей, заплатил деньги, и дал денег еще, чтоб отправить его в Грузины, гробовой мастер привозит его туда, спрашивают кто прислал? Кому?- Он отвечает, что ничего не знает, что генерал ему заказал и деньги получены, он думал, что это по приказанию Государя, которому доложили, он велел к себе позвать, долго расспрашивал, тот ничего не умел ему сказать, он дал гробовому мастеру еще пятьсот рублей, велел поставить гроб рядом с возлюбленной и написал на оном, чтоб тут его непременно положили. Про него бездна всяких анекдотов, между прочими, допрос всем его людям в убийстве любовницы, говорят один человек ему сказал: «Ваше Сиятельство, мы вам признаемся, что все были в заговоре, ибо Сибирь или здесь все равно, то советую вам быть осторожну самому».-
Камердинер его прежде смерти любовницы повесился на колокольне; это так все страшно; как нам с людьми должно быть осторожно. Ужасные времена!- Давыдов наш идет на поселение с своею бригадою в Харьков, принужден служить.- Вчерась я в первой раз поста видела Башилова, он все был болен, он мне обещал просить Голицина написать в Сенат, спросить разрешения об нашем доме, и между тем, Шеншин написал к брату, чтоб похлопотать в Сенате, чтоб поскорее разрешили или деньги отдали.-
Кланяйся от меня Сестрице, Брату, мамзель Кастюс.- Ребятишек всех всех обнимаю, друга моего Костю, прошу великого Творца, чтоб благополучно перенес первое горе в жизни.- Прощай, Мой Друг, надеюсь что тетрадь порядочная, отвечай мне пожалуйста на счет управителей поскорее.- Христос с тобою и со всеми детьми и со всеми вами, все мои хозяева тебе кланяются.-
Друг твой Машка.-

Сию минуту принесли из яблочного ряду, только нашли 6 свежих ананасов, сей час только их сорвали с ананасов, а другие лежалые, а к воскресению новых будет, то еще привезу.- Посылаю ящик с 12 пустыми бутылками, что я для Маменьки с водою брала, а то все лекарственные склянки, а картофель велела вести в пазухе — чтоб не замерз.- Прощай душа моя, Маменька тебя обнимает, и Елизавету Федоровну.-

11 часов вечера
Сей час, Мой Друг, Гасс уехал, я ему говорю, вот именно разговор мой с ним: «Бога самого ради скажите мне можно ли Настеньку вести? Можно, но теперь такая дорога, что проезду нету. Я вам откровенно скажу мусье Гасс, что муж мой в большом сокрушении, боится не токмо ее но и моего нездоровья; то отвечайте пожалуйста на мои вопросы, опасна ли ей ехать в деревню?- Нет! Я полагаю что кашель этот не пройдет до весны.- До весны — нет! А несколько месяцев, на верное.- Опасно ли ей простудится? Конечно опасно, но вы видите сами, что ей лучше, у ней бок только тогда болит, как на низ ходит, а грудь совсем не болит! Напишите от меня вашему мужу, что я советую вам еще неделю подождать, погода сделается может лучше, тогда мы увидим!- Стало ежели можно ей через неделю ехать, то в хорошую погоду можно ли ей покататься?- Нет!»- Суди после оного сам, что мне остается делать, у ней же нового то, что живот ужасно болит, и ноги в пахах, может быть, что не будеть ее кризис. Истинно тебе сказать, что я не знаю, что делать, неделю я останусь, но через неделю не вероятно, чтоб время переменилось. Остаться далее истинно сума сойти нам, а ехать до смерти боюсь ее, чтоб не сделать ей беды. Друг Милой, душа ты моя, пишу тебе всю истину, что на сердце; Господь да помоги нам грешным, на него уповаю, он мою теплую молитву услышит и даст способ мне ее благополучно довести, через неделю увижу.-
Прощай Душа Моя, я письмо давно отдала дворецкому, теперь от того на особом листе пишу. Прощай Христос с тобою и со всеми.-
Друг твой Машка.-
№ 165    №169 Москва 16 октября (1825) пятница вечером в 10 часов.

Имею время, желаю с тобой друг сердечной побеседовать, получила письмо твое с Кофтыревым, и все письма, кои ты ко мне прислал, запечатанные были, от Наташи и княгини Вяземской.- Так я рада, так я счастлива, что милой мой Костька благополучно отстал от кормилицы, сохрани его великой Творец своей милостью, и чтоб зубы его не скоро другие пошли.- На прошедшей почте, ты получил четыре моих письма, ибо я надеясь на оказии писала через день, а теперешнюю неделю, все ждала, ежедневно, что карету к тебе отправлю по почте и не писала, только одно большое письмо с Мужиками получил, думаю сегодня; представь ты себе, что каретник всякой день меня завтраками потчует, опять перед вечером посылала, сказал, что завтра в восемь часов утра, ежели это правда, то завтра ее к тебе отправлю и это письмо с нею, а ежели еще не готова будет, то по почте, чтоб ты имел все свежие известия об Настеньке.- Слава великому Творцу, теперь могу сказать, что ей действительно лучше, грудь совсем не болит, кашляет гораздо реже, бок менее болит и жар гораздо менее, однако все есть, также и головная боль, сегодня в половине дня позволил ей Гасс с постели встать и она сидит в креслах; он ей дает теперь все такие лекарства, которые ее слабят и чудно, что она ходит, а аппетиту ни какого нету, а крепче начинает себя чувствовать. Истинно скажу, чудной врач Гасс, сначала видно было, что он все еще пробовал; но теперь решительно идет и помощь верная; признаюсь, друг ты мой, что теперь я совершенно покойна, что ее он вылечит на верна и ты также можешь быть покоен.- Я ему твое письмо прочла, он очень тронут был, вскочил и обнял меня расцеловал на обе щеки.-
Наташа все кашляет, однако лучше, дни три как с постели встала; но вот неприятность большая, Маменька на этих днях должна кончить свою купчую в понедельник получит ее совсем и тогда она тотчас отправляется к Волковым до первого пути непременно, не токмо ее удерживать для меня, но я прошу чтоб ехала; ибо это давнишнее ее желание, то я останусь в пустом доме. Но не беспокойся обо мне, я здорова и прежде не поеду, как Гасс сам скажет, что не опасно для Настеньки.- Грустно мне очень, что ты не имеешь достаточно денег, чтоб отпустить француза, сыры наши с рук не сходят, спасибо Катеньке, что нашла мне место куда их сложить а то бы хотя даром отдавай, этот купец Тенкин, что в Лотошине покупает, давал 12 рублей пуд, другие не больше, один сегодня приходил давал 13 завтра хотел придти, я бы тогда тебе половину денег прислала, а другую себе оставила.- Балушевская ведомость мне, мой друг, очень не нравится, признаюсь тебе. Ты видно не заметил, что никакого замечания не сделал, господин управитель весь свой запас изволил деньгами взять, да и необъятной ценой, на пр.: масла коровье, которого на лицо десять пуд, а он взял деньгами по 18 рублей пуд, эдакой цены и в Москве нету, я к нему непременно напишу всю правду, советовала бы тебе написать к Волконскому спросить об нем. Как он нас так надует, как Якобсон, то не очень будет приятно; да и это меня удивляет, что до сей поры он ведомость об урожае хлеба не присылает, я на прошедшей почте об оном ему писала.- Кинешимского письма я и не понимаю, мы гроша не имеем доходу, а все плачут об оброке, послал ли туда Петра выборного или нет, одно чего я боюсь, что он пьет.- Я к тебе писала, что здесь, на фабрике Кожевникова ни кого не берут более.-
Вчерась был у меня разговор с Башиловым про дом, я ему сказала, что Апраксин давал 15 тысяч, и что мы тогда не согласились; но что ежели бы он теперь дал, то бы думаю, ты отдал, ибо конца нет ждать решения. Ежели вы хотите говорит Башилов, я скажу Апраксину. Скажите милой, ибо теперь столько домов, что готовой без хлопот можно купить дешево.- Напиши того ли ты мнения?-
Об лошади, как я ни хлопочу, но без удачи. Нашла я через Пехтерева одного полковника Кузмина, которой приезжал сюда торговать, ему объявили цену 2500 рублей, а он сведущ в лошадях, говорит, что она ногой попорчена и очень жидка, что более 500 рублей действительно не стоит, удивляется эдакой безумной цене.-
Прощай Мой Друг, 11 часов, наши в театре, скоро будут, завтра еще припишу.-

суббота 18-ое
Карета все еще не готова и так я по почте сегодня это письмо посылаю; Настенька все одинакова, то есть по лучше.- Управитель, коего мне рекомендовали первого, приходил согласен за 500 рублей идти, только он не берется за скотом смотреть; не знаю, что мне и делать, могла бы его свободно в карете прислать; но не знаю захочет ли?-
Прощай Мой Друг, Сережа, Настенька твои ручки целуют, просят благословения.-
Маменка и все кланяются, спешу на почту, обнимаю, всех детей благословляю. Христос с тобою.-
№ 166                                  №170 Москва 22 октября 1825г.

Признаюсь, Милой Мой Друг, что я в отчаяние прихожу, что карету отправила к тебе, как нарочно с того дня ливмя льет дождик. Дура я мерзкая, что не сняла колеса и другие бы подставить, думаю, что колеса все испортились, надеюсь, что чехол мой сохранил ее самою от грязи, прости меня, мою глупость душа моя, что я прежде не умею обдумать.-
Настеньке нашей гораздо лучше, как я к тебе писала, но кашляет, все еще бок побаливает, голова и жар почти тот же, он все желает чтобы ее слабило, и теперь четвертой день, что по пяти и по шести раз она ходит, никакого аппетиту нету у нее, почти ничего не ест; но ходит ужасно, откуда это берется. Меня страх как успокаивает, что никаких последствий не останется; но не может довести ее до того, чтоб начала сморкать. Я вижу теперь ясно, что у ней никаких мокрот нету ни лишайных, ни золотушных, ибо и по сию пору никакой сыпи не показывалось, кроме под пластырями. Она очень ослабла, это правда, но весела; когда то Господь пре…

… оказию как тебе их доставить пошлю узнать нет ли у Кафтырева, коли есть то к тебе пришлю.- Душевно обнимаю Елизавету Федоровну; брата; детей обнимаю и посылаю им мое благословение. Что мой Костька? Господи как бы я к вам полетела.-
Сережа у меня сегодня, у них сего дни праздник, он сам к тебе припишет.-
Приезжев у меня был на конец, пишет бумагу и уверяет меня, лишь бы только Государь приказал рассмотреть в общем собрании в Сенате, то дороже не будет дело стоить 10.000 рублей.-
Прощай Душа Моя обнимаю тебя душевно.- Настенька ручки твои целует.- Маменка и все кланяются.-
Друг твой Машка.-

Любезной Папенька
Имею случай вам приписать два слова, сей час получили мы от брата письмо, он здоров; мне Маменька сделала прекрасненький подарок золотой булавкой. Прощайте, нет места, г. Готман свидетельствует вам свое почтение.
Прося вашего благословения остаюсь ваш сын Сергей.-
№ 167                                        №171 Москва 23 октября 1825 года.

Вчерась написала вечером тебе письмо и сегодня по почте только что его отправила, как Кафтырев прислал сказать, что у него есть завтра по утру оказия к нам, очень рада еще с другом сердечным побеседовать.- Настенька проснулась опять сегодня с ужасной головною болью и боком, кашель менее, но все сухой. Гасс еще не был, признаться, что меня не радует столь долгое продолжение ее нездоровья; но теперь ясно видно, что опасности никакой нету.-
Сережа желает очень быть записан в Иностранной Коллегии и с Антонским советовался, переменить курс иных профессоров, например Павлов преподает сельское хозяйство, на что оно ему!
А лучше вместо этого право и словесник, ежели ты хочешь, чтоб он записан был в Иностранной Коллегии здесь, а по окончании курсов университетских может быть определен куда будет способен, это не помешает, а в три года чины пойдут, многие студенты так; я посоветую здесь, коли ты благословишь, то я найду случай его записать, только отвечай свое мнение, ему и мне.-
Я постараюсь послать тебе те два дерева тиковых, которые Сережа Корсаковых тебе достал и шляпу Федора Федоровича, которую забыл Абрамка последний раз послать с каретою.-
Все наши здоровы тебе кланяются, Ермолова я давно не видала, ибо я кроме в церковь ни куда не выезжаю.-
Здесь одна новость, которая интересна тебе будет, говорят, что сенатор Дубенской в Петербурге подал Государю письмо в котором описал все пагубы новых налогов и упадок государства от скверных мер Канкрина, говоря, что требует, чтоб оное было рассмотрено и что голова его тогда на плаху, ежели он не справедливо объяснил и подписал свое имя. Бог знает будет ли лучше после.-
Обнимаю душевно Сестрицу, мамзель, и детей всех.- Прощай Друг Милой.- Христос над тобою и детьми.
Всей душой твоя Машка.-

Милой Мой Ралль обнимаю тебя всей душой, и сердцем, знаю, уверенна, что ты меня любишь.- Дела мои со всеми детками уже на кончании. Скажите Лизавете Федоровне что я ее душевно люблю и чту.- Всех ребят целую.-
(М.И. Р.-Корсакова)

Любезнейший Папенька

Стараясь всеми силами усовершенствоваться; почел за нужное переменить некоторых профессоров, которые для меня не столь нужны; на пример Сельское хозяйство, которое читает Павлов. Физику, Хидравлику и Хидростатику которые читает Двигубской и Давыдова который читает латинскую поэзию, вместо их русское право, народные право, юриспреденцию, французскую и немецкую литературу, ибо это необходимо для штатского человека. Початая нужным открывать всегда вам не токмо дела но и самые мысли, то пишу вам, что желаю быть записанным в Иностранную Коллегию здесь выгоды мои состоят в том, что после трех лет дается чин; а главное что привыкну к делам и буду иметь навык к переводам.
Ежели вы благословляете меня на сие то я не потеряю ничего ибо также буду ходить на лекции и еще успевать буду заниматься дома с г. Готманом. Я взял это из того, ибо большая часть лучших студентов записаны в Иностранной Коллегии. Прощайте все вам кланяются, целую папенькины ручки, всем кланяюсь,
прося вашего благословения, остаюсь ваш любящий сын Сергей.-
№ 168 (Москва 27 октября 1825)

Письмо твое мой милой и любезной Федор Федорович получили- Объявляю и заявляю, что Настеньке лучше, но еще кашель есть- … изрядно занимаются ноги- Ноги- мой совет- совершенно вылечить и стараниев не оставлять< …> опасаться опять могут возобновится нонешний день, милый кузен- Ах, хорошо но мне бы надо получить расчет денежной, купчая кончена- деньги есть- Если вам милой угодно, я с большим и душевным удовольствием могу вам дать денег в займы сколько вам надо будет. Касательно лошади — вам хочется ее иметь для заводу. Меняться на вашу мне не нужно, у меня теперь много лошадей, что я половину хочу избавиться, вы вашу продайте если она вам не нужна, так как вам давали 1500 р за вашу- вы лошадь возьмите за эту цену- Мне деньги отдадите когда они у вас будут, я с вас их не требую- Пришлите за ней людей- но прикажите ее вести хорошенько- по скольку верст- и сколько дневать. Наши люди такого роду, что им нужды нет тысячная лошадь или водовоз – у них все одно и тоже. –
Прощайте Мой Милой дай вам бог всего хорошего с вашим потрохом истинно от всей души вам желает
КОРСАКОВА (М.И.)

1825 – года октября 27-го дня Москва.

Лизавете Федоровне кланеюсь и душевно обнимаю.-
Вашу Мамушку оставляю здесь хозяйкой во всем доме. Желаю, а не знаю исполнится ли мое желание, чтоб через неделю после Пехтерева отпуску отсюда уехать- Хотел нынче приехать в 11-том, а теперь первой – его нет, сижу у Марьи, ждем погоды.

Вторник 28 октября
Вот Милой Друг письмо от Маменьки и тебе решение об лошади как ты желаешь, так я сделаю; коли необходимо нам нужен жеребец для заводу, то возьми оную, и свою постарайся продать, может и теперь полторы тысячи дадут, Маменька так милостива, что ждет денег, когда справимся, даже чего я и не ожидала предлагает в займы нам денег; но признаюсь, что долгов вновь ни как не желаю делать, коли бы бог привел без них обойтись.- Ее милости до нас право так велики, как за Настенькою ухаживает, ее утешает, и со мною настоящая Мать. Бог ей оное вознаградит.-
Деревня кончено, сегодня весь денежной расчет будет сделан, и она мне сказала, что у нее более долгу партикулярного нету, как 32 тысячи, заплатя оный и в Совет, у ней останется чистых денег 300.000 рублей на которые с аукциону коли попадется выгодная деревня то купит, почти не менее того что продала, ибо имения нынче дороже.-

Ежели у девок носки Серёжены связаны, то пришли шесть пар.- И из домашнего синего сукна вели поваренку Тимошке и другим мальчикам сшить платье, я думаю им нужно, а из шерсти вели отдать сукно ткать бабам.-
№ 169                                  №172 (Москва) 28 октября 1825

Благодарю тебя, Милой Друг, за два письма твои по почте мною полученные, одно от 17-го другое от 21 числа сего месяца и за все присланные тобой письма от Николеньки, Андрея которым буду отвечать завтра. Теперь стану по пунктам отвечать тебе. Первое самое интересное для тебя есть Настенкино здоровье, она с неделю как на ногах и позволено ходить в другие комнаты; ей гораздо лучше, жару нету совсем, это самое главное и грудь не болит; но кашель почти одинаков с тех пор, как стало лучше и бок временно очень болит, особенно перед тем как ей сходить, что обыкновенно рано утром и продолжается до половины дня, не вероятно сколько много она ходит, голова все болит несколько раз в день, то та половина, то другая, зелена в глазах, аппетиту еще ни какого. Видно ясно, что это ее критическое время причиною ее нездоровья, впрочем она очень весела; сколько я вижу, то это должно очень долго продлиться, может быть до тех пор, что сделается Совершенной, это бог знает сколько время, а принуждать оного не должно, ты сам знаешь.- Гасс третьего дни дал ей капли и то все при слабительных было порошках. Говорит мне, вы можете, как время несколько будет по лучше ее везти в деревню, ибо опасности теперь нету, а из дому ее не выпускает, ибо все дождик льет, придумать не могу, как по этой дороге ехать, надеюсь на Творца небесного, что пойдут морозы, тогда лошади уже здесь будут и с его помощью мы можем еще этим путем доехать, увидим пока, что будет Настенька, чтоб ничего на душе не иметь, кабы она начала сморкать, а то ни разу с тех пор как занемогла.-
Сережа бедной так жалок, в эту погоду, грязь ужасная а особенно на дворе у них и их улице, должен четыре раза в день ходить в университет и из оного. Сапоги все развалились. Новые купил, а калоши в университете украли, опять купил. Бога ради, Друг Мой, заставь Ванюшку скорее его сапоги кончить и прислать, да не худо и другие, которые я товар для тебя в Москве купила, коли ты еще себе не сшил, а я вам товару привезу. Ужас, что он должен топтать сапогов, вить грязь непроходимая. Пока у меня лошади были, то я его возила, а теперь боюсь и здоровье от эдакой сырости, думаю нанять извозчика на грязь; но просят 100 рублей в месяц, не в мочь платить. У Ванюшки его сапоги с тех пор как я поехала то должны давно быть кончены, присылай их с лошадьми, или когда отправлены, то через какую нибудь оказию.-
Вчерась 27-го Петра Николаевича жена благополучно родила дочь Александру, я еще ее не видала, ибо боюсь выезжать в такую дурную погоду. Видишь как себя берегу, для тебя, душа моя, Друг Милой.- Когда его увижу, то прочту ему твое письмо об лошадях и что скажет тебе напишу.- Каретник был у меня, принесет записку, что можно будет ему денег дать, то постараюсь, однако я не очень богата, лекарства и доктора ужасно что берут денег.- Дворецкого я уже первого взяла поляка, которой берется смотреть за экипажами, лошадьми, людьми, домом, провизиями, но не за скотиною, ибо часть ему неизвестная. Его чрезвычайно хвалят, я об нем справлялась очень, за пятьсот рублей, пол фунта чаю в месяц и четыре фунта сахару, мне кажется что такое положение можно и с Антоном Осиповичем сделать.- Не знаю Мой Друг хорошо ли я сделала, но он один без семьи, это важно, кажется порядочной человек, впрочем Бог знает.-
Был вчерась у меня Ильинский и советовал мне от себя написать к Голицину, просить его содействие, чтоб скорей из Сенату вытребовать из Петербурга, а ежели он может, то отдать нам назад деньги, ибо мы много теряем, что деньги взяты, а дому нету, я и написала тот час и Башилов взялся мое письмо отдать к Голицину и свое словечко примолвить, что будет Бог знает, а Апраксину дома не надобно, я полагаю ежели деньги отдадут, то тот час внести в ломбард, ибо месяц как срок прошел.-
Я в Кинешму писала, стращала их всячески, ибо еще 1 октября трата пришла, нужно бы было туда послать, коли бы однако кого по вернее, беда, совсем избалуются.- В Балушево сегодня так же писала свое мнение управителю, об запасах, что он взял деньгами, очень круто писала, не прогневайся, но то не честного человека дела, необъятную цену ставит, чтоб больше денег захрапать, да и писала и об том, что до сей поры не знаем, что у нас родилось и что будет доходу. Право, мой друг, деликатность с ними не уместна, они разденут и на голову сядут, не худо бы кабы ты написал к Волконскому, он там был готов нам помочь, он бы за ним присматривал и управитель бы его боялся.- Андрей сей час у меня был, говорит, что теперь лошадь нельзя вести, (п…ы) будут, а когда подмерзнет, то колко без ног будет, а когда будет путь, то хорошей снежной, тогда хорошо и не опасно будет. Велел мне оное к тебе написать, то как ты хочешь.- Скажи Елизавете Федоровне, что я стану Андрею отвечать узнаю, когда к нему почта.- Я бы тебе советовала к Кюммелю написать, попросить, чтоб он нам купил вина, кофию, масла прованского, и других вещей для жизни потребных, а сюда пришли мне, что у вас провизии нету, то хотя по малости куплю, что делать займу денег.- Прощай, душа моя, Друг Мой, обнимаю тебя душевно, всех детей, благословляю.- Сестрицу, брата обнимаю.-
Вся твоя Марья Ралль.-

Об французе, очень хорошо что вычел, пускай ему и другим в урок будет.-
№ 170                             №173 Москва 31 октября (1825) суббота

Милой Мой, неоцененной Друг, получила твое письмо с Тимошкою с лошадьми, вижу твое сокрушение об нас, Бога самого ради не беспокойся, Господь милостив! Настенькино здоровье как я тебе писала все одинаково с несколько дней; то есть: что она одинаково кашляет, грудь и бок не болит жару нету; но аппетиту никакого нет, плохо спит, все живот болит и тогда и бок заболит и пойдет за большой нуждою ужасно, эдак раз пять и шесть сходит, дает он ей половина порошка поутру и потом два раза в день капли по 12 всякой раз, вчерась не был, не знаю, но она удивительно весела, не слабеет от этого слабления, ходит и в другие комнаты; откуда эта беда берется, не понимаю?-
Сегодня как он приедет, то расспрошу у него порядком, что с нею будет, одним словом, сколько я вижу то ее кашель долго не пройдет, РАЗВЕ СЧАСТЛИВОЙ ОБОРОТ с ней сделается, чего еще трудно ожидать: то и буду делать, придумаю как лучше и полегче ехать возможно, Бога ради не беспокойся.-
Давеча меня утром остановили к тебе писать, Маменька с Василием Алексеевичем об своих делах, расчетах об деревне, это такие все неприятности и до сей поры не имела время продолжать, когда приеду то все расскажу, только все уже кончено и деньги получены, завтра последний счет будет.-

6 часов
Пришел мой наемной дворецкой и говорит, что ему чем свет нельзя ехать, как я полагала завтра, ибо у него, что то не поспело, то он будет только готов после обеда, я наняла этого же мужика, которой привез Виктора добро, за ту же цену его отвезти за 15 ассигнациями, и так я к тебе и завтра еще напишу, тут будет записка, за что дворецкой взялся смотреть и что от меня получил и его пашпорт; желаю, чтоб он годился.- А Виктор у меня был давеча, плакал, что его обидели вычетом за чечевицу, ибо она была под присмотром Антона Осиповича, которому он говорил, что она портится, и что тот ему отвечал НЕ ВАШЕ ДЕЛО; для чего же вы тогда мне не сказали?- Я этим виноват, боялся его рассердить, стало вы всему виноваты. Только я ему отдала 25 ассигнациями, которые он говорит, будто бы мы ему тогда дали на дорогу и за Московское житие.- Я не помню; но чтоб не иметь более неудовольствиев ему отдала.-

1 ноября.
Здравствуй, Друг Милой, каково завтра ровно месяц, что я здесь, Гасс два дни не был, ничего про себя еще не знаю, Настенька все одинаково, бог знает, когда меня Господь отпустит к тебе душа моя, друг мой, грустно очень признаться, но буде воля Господа моего.- Скажу тебе, что я подала к Голицину письмо, по совету Ильинского об доме, которое черное к тебе посылаю, спасибо Башилову, он написал его и сам ему отдал, ответил тот через него, что он этим делом займется, буде до моего отъезда другого ответу не буду иметь, то еще его стану просить, кабы он мне деньги назад возвратил, бог с ними, тогда тот час их внесу воспитательной дом ибо скоро два месяца, что просрочили, я не предвижу, чем вносить, каково у тебя оброк собирается, бога ради береги его, чтоб внести, чтоб нам не быть в беде.-
Желаю тебе напомнить, у кого каменной магазеин на руках, не уж то все у Антона Осиповича, то есть у многих, потребуй, чтоб одному бурмистру было препоручено и чтоб смотрели, чтоб не по портился хлеб, ибо чечевица тебе пример.- Еще другое, есть ли вика продажная, буде есть, напиши сколько, можно попросить Кафтырева, чтоб он здесь публиковал в газетах, и нанял амбар, чтоб ее продать, как путь станет то оную доставим.- В прочем как хочешь, я только напоминаю.- Сережа у меня по воскресениям целой день, а в другие дни с 7 часов вечера, университете он 9 часов занят курсами.-
Сапоги Сережены, наше белье, шубы, и крупу я получила, за которую очень благодарю.- Пошьем тебе сапожки желтые, не знаю, таких ли ты желал, Сереже более сапог не надо, ибо я ему здесь купила и старые отдала починить, ему ничего более не надо, как один жилет, а фрака не надо более сшить, нынешний год Петруша ему мундир сшил.- Сей час Вас. Алексеевич взошел, с маменькиными делами, только тебе скажу, ибо некогда более писать, что он был у Приезжева, которой план твой взял, нашел, что оное будит выгодно, в Межевой Канцелярии он осведомится, коли нужно то и выправит план я за ним пошлю и сама еще поговорю.-

приписка по нем.
№ 171                            №118 (Москва) (1 ноября ?) (1825) 7 часов вечера.
Дворецкой пришел сейчас, говорит, что может ехать чем свет завтра и так, Друг Мой, вот его со мною уговор он берется смотреть за людьми, домом, чистотою, кухню, провизию, конюшню, лошадьми всякими, и за заводом, только объезжать лошадей он не берется и не умеет; за скотиной также не берется, а за кормом, чистотою лошадей берется. Нанялся он за пять сот рублей просто, обедать с кухни или стола, ибо он один, ежели ты непременно хочешь, чтоб он особо чай пил, то полфунта на месяц чаю и 4 фунта сахару.- Я по регистру покупать ужаснулась от Тимофея Ермиловича всю провизию вообще; но я теперь не имею денег покупать да и везти ее по нынешней дороге невозможно, между тем я у Виктора спросила, он мне сказал, что все то, что я отсюда привезла в сентябре большая часть еще не починали, и так буде чего недостача будет, то в Старице купить, а селитру, можевеловые ягоды на верно там есть, пробки и смолу привезу; ибо оного там нету, а не худо говядины несколько посолить и ветчины. Елизаветы Федоровнины комиссии все исполнила, кроме кашемиру, когда стану покупать сукна то куплю и с собою привезу.-
Гасс третий день не был, стало доказательство что находит он Настеньку лучше, ежели сего еще не будет, то я к нему пошлю, и добьюсь то решительно, буде оно Настеньке не вредно поеду, с божьей помощью хотя по 30 верст на день но не прежде конца недели, ибо надобна мне ДОМА ПОСИДЕТЬ ты меня понимаешь.- Видела я ребенка, новорожденную девочку Александру петрушину, мать здорова, но очень слаба, в четверг Крестины. Он без памяти от радости с ним нельзя было говорить об лошадей.-
Прощай, Душа Моя, Друг Мой, прижимаю тебя к своему сердцу, письмо Кафтырева посылаю, он виноват забыл шляпу Федорову, едакая с ней беда, теперь уже сама отдам в руки дворецкому.- Детей всех от меня благослови и обойми.- Всем поклонись.- Христос с тобою и детьми.
Мужик нанят за 15 рублей ассигнациями. Я ему дала здесь 5 рублей, а на дорогу дано дворецкому 10 ассигнациями.
№ 172                                           № 174 Москва 3 ноября 1825 го.

Милой Друг Мой, ты должен знать по моему письму с дворецким вчерась отправленным, что по приказанию Гасса я неделю должна оставаться ждать его решения об Настеньке.- Ее здоровье кажется мне лучше третьего днишнего, то есть, что у ней кашель хотя тот же; но на низ она меньше стала ходить, а жару нету; но нового то, что у ней ноги болят.- Буде воля Святая буду дожидаться до 8 сего месяца тогда увижу не будет ли по лучше погода, потребую от Гасса, тогда решительного позволения. Души нет как боюсь дороги сегодня целой день дождик шел.-
Ты желаешь, чтоб Сережа был записан в Иностранную Коллегию и думаешь, что выгодно. Главный в Иностранной Коллегии: то есть в здешнем Архиве Алексей Федорович Малиновской, которого жену я очень давно знаю, родня покойнице г. Воронцовой, я сегодня по утру была у ней, она со мной обошлась как родная и готова все сделать; позвала мужа, которому меня рекомендовала и вот его слова, «которой вашему сыну год? 15 лет, именной указ, чтоб не определять прежде 17 лет, разве вам угодно прибавить 2 года».- «Я не знаю можно ли оное, ибо он в университете принят по дворянскому свидетельству и крещению».- «Позвольте мне узнать будет ли сие мне выгоды записать в канцелярию, я оное не очень понимаю.- Первой чин у нас «студент, то есть юнкер, потом Актуарьюс, офицерского чину, а потом переводчик то есть титулярной советник, Несельроде ныне всех сам принимает, вам не выгодно в студенты ибо уже он оное есть по университету, а в Актуарьюсы на это особая должна быть милость Несельрода именным повелением Государя, ежели вы можете и имеете случай, тогда выгодно, ибо он через три года будет переводчиком, точно тогда когда получит Аттестат из университета; но все года нужно прибавить ибо без оного не примут, а ежели вам угодно спустя три года по окончанию курса, то аттестат один доставит ему чин Актуарьюса».- «Позвольте мне Алексей Федорович, все оное сообщить моему мужу, велит он ему прибавить года, то я ему прибавлю».- «Тогда нужно подать ко мне просьбу и я ее препровожу к Несельроду, а там надо ходатайство.»-
Вот тебе душа моя слова его, как ты теперь полагаешь, выгодно ли ему прибавить года, авось и в Актуарьюсы можно доступить, вот как, вчерась я нечаянно узнала, бывши в первой раз с Маменькою в Италиянском театре, что Тимофеева здесь и что выкинула на дороге. Я сегодня ее отыскала, она родила не доезжая до Коломны мальчика , живого, но не доносила, там на почтовой станции 2 недели жила и теперь две недели здесь. Не знала, что я здесь, без памяти мне обрадовалась. Она очень дружна с Несельродовой женою, то тут она может помочь, чтоб в актуарьюсы приняли.-
Я Сереже беспрестанно твержу, чтоб языка не терял из виду, поеду завтра куплю ему форштафы и заставлю писать, покуда у меня бывает, истинно он очень занят курсами, только в шесть часов вечером кончаются и все пешком, так дорого на извозчике, а теперь хотя и лошади есть, да нету дрожек, посылала нанять, то пустые просят 3 рубли в день.- То он вечером у меня иногда читает и письма пишет, сей час только пришел, а на дворе так и льет.-
Маменька еще здесь, сколько мне кажется, то ее страшит дорога и подлинно говорят непроезжая. Баратову пять ден назад привезли в злой чахотке в город, так страшна, что жалость, совсем без надежды, ее по 20 верст на день везли лежа в карете а иногда 10 верст.-
Я ничего тебе не пишу об деревне маменькиной. Кончено, но не совсем, последние деньги не получены, я думаю, ежели бы не я, то Вас. Алексеевич бы отступился.- Об Кинешемской попрошу Сережу Корсакова, чтоб сходил в справочную контору и там просьбу надо подать, тогда и возьмутся продавать.- Об доме ответа не имею на мое письмо.- Пристану к Башилову, редко он нынче здесь бывает.-
Прощай, Душа Моя, Друг Мой, все тебе кланяются, не хочешь ли, чтоб я тебе взяла журнал ТЕЛЕГРАФ на будущий год он очень смешон и интересен и не дорог 40 рублей.- Скажи коли хочешь.- Маменка целует Елизавету Федоровну так же и я и обе сестры, мамзель обнимаю.- Дети получили мои конфеты я их благословляю, благодарю Всевышнего, что оне здоровы.- Христос над всеми вами.- Брату кланяюсь.-

Милой Папенька!
Мой кашель все еще продолжается и ночью он сильнее, однако примечаю я что несколько ден он не так силен, не беспокойтесь на счет меня Гасс говорит что через несколько время все пройдет. Целую ручки ваши и тетенькины. В будущий раз я буду писать и мамзель Кастюс, которую я целую также Анечку, Васеньку, Сашеньку и Костеньку, и дядюшку. Прося родительского благословения остаюсь послушная дочь ваша
Анастасия.-

 

№ 173                 № 154 (1825) Москва 8 ноября воскресение.

Милой Друг Мой, Душа Моя, я было порадовалась, что два утра были маленькие морозы и думала, авось они остановятся и наконец сделается возможность мне, хоть на этой будущей неделе ехать к тебе, Друг Душевной.- Но сегодня опять всю ночь ливмя лил дождик и теперь льет; так, что право до слез грустно.-
Настенкино здоровье все одинаково, ничем кашлю не лучше против того, что было неделю назад, также живот болит и боль, как ходит на низ, сегодня начало все лицо чесаться и высыпало по оному; Гасса 6 день как не вижу, сам болен, писал к нам велел ей все тоже продолжать, послала опять узнать об нем.-
Я слава богу здорова, сколько сижу дома до вторника сама не могу выезжать, потом приступлю к Гассу, коли он все будет не здоров, то съезжу к нему, да кабы подморозило, а то увязнешь, говорят, Каторга дорога. Понимаю, Друг Душевной, твое беспокойство об нас, удвоим терпение и покоримся воли Создателя, истинно, я тебя не обманываю, слово в слово, как ни есть так и пишу.-
Вот тебе записочка, которую я сей час получила от Башилова об нашем доме, надежда есть, а какая Бог знает, увидим и потерпим, буде нам отдадут дом с тем, чтоб все казенные недоимки нам платить, то тогда надо от него отказаться совершенно.- Ничего на свете верного нету.- А Баташову спасибо, за ходатайство. Сюда он почти не ездит, какая то опять кошка проскочила, Маменька и Саша не знают!- Ее деревня совершенно кончена и деньги все получены, она сделалась вдруг очень богата, разговору теперь нету об езде к Волковым, ибо проезду нету, как подмерзнет, то думаю, что поедем непременно.- Вот тебе полной счет об Сереже; я к тебе писала, что надо прибавить два года, явился добрый молодой человек, Левшин, которой сам вызвался все мне справки учинить, как прибавить ему года, ибо оное необходимо без того не примут в иностранной коллегии, и так вчерась приехал говорит, что это больших затруднениев будет стоить, ибо надо подавать просьбу, что потеряно свидетельство, как об крещении так и об дворянстве и надо, чтоб и в Консистории и в депутатском собрании оные также будто бы потеряли, тогда учинят новые справки и прибавят ему года; а между тем в университете он записан 16 лет, то выходит хлопотать только об одном годе, я сказала откровенно Левшину, что я больших денег для оного терять не могу; но ежели будит стоить 200 рублей, то желаю прибавить; он с тем поехал, чтоб узнать, что оное будит стоить, а Василий Алексеевич, которой эдакого рода дела знает, говорит, что дорого очень будет стоить и не советует для одного году терять; выгода не большая, и так думаю, что ты одинаково со мною мнения, что дожидаться год, ежели дорого будут стоить Эти хлопоты.- А Тимофеева готова стараться у Несельрода, ибо это от одного его зависит, как говорит Левшин, а не от Малиновского; он сам этой дорогой проходил.- Стало напиши от себя к Сереже, чтоб он больше занимался языками.- Французский и немецкой необходимы в Иностранной Коллегии.- Сегодня посылала я к Приезжеву, он обещался посмотреть в Межевой Канцелярии, а ежели увидит, что нужен будет план, то мне скажет, а коли не мне то Василию Алексеевичу.- Прощай Мой Друг до завтра, сегодня почта нейдет а завтра я еще к тебе припишу.-

ПОНЕДЕЛЬНИК 9 ЧИСЛО.
Кологривов Андрей Семенович умер ударом третий день назад сегодня его вынос, у нас вся площадь весь бульвар заперся каретами и солдатами, со всеми почестями его выносят, жизнь человеческая одна минута и не существует, ехал в гости обедать на дрожках сделался удар, привезли домой без чувств.-
Настенька сегодня в такой сильной сыпи, на руках, шеи, лице, вот третий день, что не ходит на низ и с порошками, Гасс все не выезжает, посылала к нему велел мне самой к себе приехать отчет ему отдать.- Сей час к нему пойду; уверенна, что он ее не выпустит пока сыпь, мне кажется однако, что сегодня утром и ночью она менее гораздо кашляла, нигде боли нету, хотя двое суток не ходила стало еще ее болезнь совсем в другом виде, теперь нежели была как я ее привезла, помнишь какие с нею дурноты делались, когда тогда понос был остановлен.- Спешу на почту прощай Душа Моя, Сережа еще вчерась, как был у меня, то к тебе написал, Настенька твои ручки целует.- Кланяйся от меня брату, сестрице; детей целую и благословляю.- У Петруши были крестины. Отец крестил с Анной Николаевною Шешиною вместо тетушки, они все тебе кланяются.- Прощай обнимаю тебя душевно. Христос с тобою.-

(приписка Анастасии на фр.)
№ 174                                            №175 12 ноября Москва 1825 года.

Друг душевной, письма твои два, одно от первого, другое от третьего числа сего месяца получила вчерась; не понимаю, как два вдруг на одной почте? Стало они в четверг вдруг поехали; ты мой друг в сокрушении от Настеньке и говоришь мне, что я тебе все говорю, что лучше, а все то же чувствует.- Истинно друг душевной, я тебе ни единого слова про нее не лгу и никогда не лгала, на другой день поутру, то есть вчерась приехал Гасс, я решилась слова от слова все ему прочла, что ты об Настеньке пишешь и твое мнение, он мне говорит, что божится, что никакой нужды нету в консультации, что ее болезнь оного не требует, что ей гораздо лучше, вы сами видите, ибо жару более нету и грудь совсем не болит, бок только тогда болит, когда ей нужно на низ сходить, и кашель долго еще не пройдет и он совсем не так важен, сыпь, что на лице высыпала и на шеи я ее желал и давал для оного порошки, которые она и теперь принимает; напишите от меня вашему мужу, что теперь по этой дороге ехать нельзя и опасно, а ежели бы была лучше дорога я бы ее отпустил давши нужные наставления.- Вот для твоего спокойствия, подлинно, сам ты видишь, что ехать по этой дороге невозможно и так скрепя сердце, я решилась ждать морозов; но когда они будут!- Бог знает!- Лишь бы только хотя к твоим именинам можно было приехать, но признаться все беспрерывный дождик я совершенно надежду теряю.-
Дорого здесь очень жить, хотя я живу в чужом доме, но на людей и лошадей много идет, лекарства и доктор, а особенно теперь, что дороги нету, то все стало дороже гораздо, нечего не покупаю, но деньги как вода, теперь для Сережи надо, что нибудь по теплее к зиме, то отдала его шинель выкрасить пришью к ней меховой воротник, да потеплее на ватку простегаю, как можно по дешевле, да жилет ему надо, а то все у него хорошо, до лета ничего не надо, коли какие будут оказии, то пришли чулки, буде не будут до меня, что вероятно, то я здесь ему оставлю три пары, что я было тебе связала.-
Маменька также до морозов остановилась ехать к Волковым, она теперь покойна, богата, следовательно весела, начали выезжать чаще, две ложи в обеих театрах. Я ей без церемонии прочла письмо твое, где ты пишешь про жеребца, бесподобной человек, что и желал и в том себе отказывает, даже в том, что полагал и полезно, я с тобой очень согласна, где нам платить 1500 за лошадь, я надеюсь почти на верно, что Петруша пришлет тебе своих, то ты не будешь в убытке, я с него честное слово возьму, чтобы прислал. Жена его, благодаря Бога, очень изрядна и ребенок также.- Шеншины живут очень плохо, и очень покряхтывают, такая жалость, что ему до сей поры места не дают, право это не простительно.- Я мой друг, была виновата, в прошедшем письме, пишу к тебе, что я записку от Башилова прилагаю об доме, а потом ее у себя на столе нахожу и так вот она, он вчерась здесь обедал и рассказывал мне, что за столом у Апраксина, разговор был об украшении города, в том числе Башилов упомянул об нашем доме. Данзас тот час вынул из пазухи бумагу, и говорит князю, что Сенат здешний не мог разрешить, чтоб данную выдать, а послал в Петербург на разрешение, прибавляя, ваше Сиятельство, помилуйте, за что бедному Раллю столько терять, право мне его совестно, вить это ужасная несправедливость, он в праве нас бранить; Голицин отвечал, пускай бранят я нимало не виноват, обернулся к Башилову и просил его сказать все то, что в его записке написано, повторяю, что он имеет всякое право от меня требовать больших пособиев, когда ему дом дадут.- Вот тебе все новости об доме, что будет, то и будет.- Терпение, великое дело.-
Ты желаешь, чтоб я тебе сказала, про Гришу, он последнее письмо писал из Италии, пешком перешел Альпийские горы, с границы Италии с ЛАКО ДИ КОМО, пробудет во Флоренции, Маменька ему деньги теперь послала, его письма преинтересные.-
Князя Волконского зовут князь Володимир Петрович; я к тебе писала, что я в Шадск писала к управителю, порядочно требовала, чтоб он дал знать, что у нас родилось и для чего так долго медлит?-
В Кинешму также писала и требовала, чтоб деньги присылали сюда к Василию Алексеевичу, чтоб прямо внести в совет.-
Что ты ничего не пишешь об оброке, есть ли надежда, чтоб он благополучно собрался, ибо надо последний срок трех месячной 12 декабря, тогда беда коли не внесешь, то старайся собирать к оному времени, не забывай друг любезной я и в Шадск и в Кинешму то же писала.-
Я сегодня обедала у Тимофеевой она будит писать к Несельроду об Сереже, чтоб непременно через год его сделали Актуарьюсом.-
Прощай, Душа Моя, бумага такая мерзкая, что насилу пишу, думаю не разберешь.- Сестрицу душевно обнимаю, мамзели, брату кланеюсь.- Благодарю всевышнего, что дети здоровы, обнимаю их и благословляю.- Настенька, Сережа, твои ручки целуют.- Евлампия кланяется.-
Друг твой Машка.-

Анюту благодарю за письмо и мамзель Кастюс не на чем отвечать такая бумага, что невозможно.-
№ 175                                                       №176 Москва 14 ноября 1825 года.

Ты мне пенял, Душа Моя, что я тебе в субботу на прошедшей неделе не писала, чтоб иметь свежие известия и так вот третье письмо на этой неделе для твоего спокойствия и в субботу еще пишу, хотя несколько слов.-
Настенка все одинаково кашляет; третьего дня после отправления моего письма к тебе, приехал Гасс, не смотря на Маменьку, ее сын на улице позволил ей проехаться, она два раза каталась, кашлю ее не хуже, одинаково грудь, бок не болит, сыпь совсем почти прошла, ибо опять начала по пяти и шести раз на низ ходить, а дни три не ходила ни разу, тогда и сыпь была, не понимаю оного кашлю; но она не худеет и весела, головные боли бывают, но не ежедневно, как прежде, а приходящие, доктор опять вновь велел ей пилюли принимать, те, что он ей давал в начале, как еще в постели лежала и которые с тех пор были отставлены, сегодня в первой раз едет она со мною обедать к Петру Николаевичу.- Погода меня и всех в отчаяние приводит все дождь, сегодня клочьями снег, но в грязь падает, будут ли морозы?- Господи! Хотя бы к твоему рождению дорога поправилась, чтоб я могла ее увезти.- Велик Бог милостью, авось он нас не оставит за грехи наши, мочи нету, как домой хочу, Друг Мой Милой.-
Меня и то беспокоит, что 12 декабря последней срок трех месячной пройдет в опекунской совет платить, что можем собрать оброку то нужно внести, чтоб беды не было.- Филимонов сей час присылал сказать, что тебя видел и что забыл у тебя торжковские сапоги.-
Почта отходит, некогда писать. Прощай, Душа Моя, Друг Мой Сердечной.- Обнимаю тебя душевно, детей благословляю.- Елизавету Федоровну обнимаю, Гасс говорит, что ее желудку очень хорошо полынное вино два раза по полу рюмке пить, настоять полынью белое вино.- Предложи ей я с ним об ее желудке говорила, он говорит ее это несколько успокоит.- Брату и мамзели кланяюсь.- Настенька, Сережа твои ручки целуют, просят благословения, все кланяются.
Душой твоя Машка.-
№ 176                                               №177 Москва 17 ноября 1825 года.

Милой Друг, благодарю тебя за твое письмо, несколько дней писанное от 11 сего месяца, на которое я тебе по пунктам стану отвечать.- Всего для тебя интереснее здоровье Настенькино.- Вчерась вечером Гасс был, я для того и не хотела прежде его к тебе писать, прочла ему то, что ты пишешь об нем и Настеньке,- он говорит, какой политик, как он отгадывает, ваш муж.- Вот это точная правда Милой, он говорит да, но не совсем,- не стыдно ли как вы со мной политикуете,- для чего же сначала вы мне не сказали, что я должна с нею пробыть 6 недель, или более, по крайней мере я бы не была в беспрерывном беспокойстве и их бы не мучила пустой надеждою.- Я вам тогда сказал через две недели, но не сказал что сей час после можно отпустить. Вообрази, что бы он мне менее убытку сделал, я бы тот час отпустила лошадей и вы бы за мною прислали, тогда как бы путь стал, а теперь опять лошади здесь скора три недели, всякая с людьми мне стоит 50 рублей вить право мочи нету все в долг, что долгу наделала, ужасть.- Да и теперь Настенька все одинакова, все кашляет сильно одинаково, с тех пор как лучше стало, никак не сморкает, и по вечерам, кажется мне, что маленькая лихорадочка, он мне божится, клянется, что ничего, что как скоро погода сделается получше, то есть морозы, то он меня отпустит да и теперь отпускает, но теперь проезду нету, и не беспокойся, я не пущусь прежде морозов никак, что Богу угодно, то и будет. Говорит, что она только еще покашляет, только никакой опасности нету. Вчерась я ему опять говорю, что я никак на совести нечего не хочу иметь, буде ей нужно продолжить лечение, я останусь здесь, он мне говорит, — Нет! Как скоро морозы вы можете ехать, я вам все наставления дам, никакой опасности нету ехать.- Три дни она гулять ездила, была у Ермолова, у Шеншиных и у Пехтеревых, ей от езды не хуже; все одинаково, и так друг сердечной, коле скоро морозов будет дни три или четыре, я, с Божьей помощью, отправлюсь. Желала бы очень, чтоб могла приехать к твоему рождению, но что Богу угодно, то и будет.-
Как мне жаль, что я лишена удовольствия видеть милых наших молодых, что они, тогда приехали как меня нету, и в эдакую мерзкую дорогу, ты уговори их, упроси, чтоб они остались до пути, тогда дорога сделается прекрасная, они полозья над делают под дормез, покойнее и скорее поедут, … по этой каторга ехать, как теперь, где нибудь принуждены будут жить, ждать пути, так лучше, приятнее с нами.- Меня остановил к тебе писать и так останется до завтра, сначала Ермолов, а потом Всилий Алексеевич вместе с Приезжевым сей час только уехали. Говорили об плане, Приезжев думает, что у нас нету настоящего плана, я насилу растолковала ему, что нужно план со смежными владельцами, общей план, чтоб видеть прежнюю нарезку и последнюю, что отрезали. Василий Алексеевич из Межевой Канцелярии выхлопочет и письмо с делом будет готово к рождеству непременно и тогда говорит, что нужно ехать в Петербург самому просить, чтоб велено рассмотреть, Кикин и Оленин много в оном значат.- Ну друг милой, что Бог даст то и будет.-
Я решилась у Маменьки занять денег, чтоб нужное что купить домой, как поеду и заплатим еще доктору, у Василия Алексеевича уже нету, он мне дал для покупки сукна, которого я большое количество купила, чтоб всех одеть и очень дешево.- Сочту что ему должна всего и дам заемное письмо, а у Маменьки возьму на перехватку.-
Ты ничего не пишешь, что оброк? Хотя бы половину внести в Совет тогда опять время терпит.- Скажи Семенской, что ее проценты записаны, 171 рубль с копейками, я квитанцию привезу и оные деньги можешь у ней взять, или хочешь, чтоб она сестре заплатила, ты помнишь, что мы ей должны 500 то в число оных.-
Елизавете Федоровне я не отвечаю, с удовольствием все комиссии ее выполню, не имею время писать, ни к мамзели, которым от меня кланяйся.- До завтрава прощай.- Маменька говорит сама к тебе писала, не знаю, что на твое письмо.-

Как жалко любезной Федор Федорович что вас здесь нет, я бы очень, очень была рада вас видеть, и ежели только можно было, то я бы с Марьей Дмитриевной к вам на неделю приехала.- Настенька гораздо лучше, но все кашель.- не забывайте преданную вам.-
(Тимофеева)

Вечером 17.
Сей час была Тимофеева и пожелала к тебе написать, она сегодня в первой раз выехала шесть недель минуло, слава богу она хорошо оправилась после родин.- Сегодня среда я еще напишу к тебе в пятницу и в субботу, чтоб ты имел свежие известия.
У Настеньки сегодня голова очень болит, положила ее в 10 часов в постелю, странно иной день она много ходит на низ, иной ничего, два дни не ходила, думаю это причина еще сей час дала порошок слабительной ей.- Завтра утром Гасс будет не даст ли еще чего нового.- Дождь идет с половины дня, морозу не похоже, ах без них не думаю пустится в дорогу, лишь бы бог дал совершенное выздоровление Настеньке.-
Сережа слава Богу здоров, ручки твои целует и Настенька также, об нем мой друг мы решили с Тимофеевой, что она напишит к Несельродам, узнает сделают ли его прямо в Актуарьюсы, ежели скажут, что обещают и велят просьбу подать то тогда ему прибавим здесь год; я увижу Левшина и его попрошу, буде меня не будет уже, когда придет ответ от Несельродши, то Тимофеева даст знать Левшину, заставят написать просьбу Сереже; потому, что на что же прибавлять буде не сделают Актуарьюсом прямо; в студенте никакой выгоды нет как ты сам пишешь.-
Прощай в пятницу более напишу.- Баратова умирает чахоткою, вчерась почти безнадежна, он так жалок, что мочи нету, девочка ее прекрасная в мать.-

Четверк 19 вечером Москва

Ты желал чтоб я к тебе писала в пятницу, ибо получишь в понедельник, я думаю, что в субботу, также в понедельник получишь, только боюсь одного, что нынешней дурной дорогой может субботняя почта не поспеет в понедельник, от того и пошлю завтра мое письмо.-
Я третьего дни тебе писала, что у Настеньки очень голова болела, был Гасс велел ей ноги в воду поставить, что ее облегчило и жар миновался, но кашель все одинаков; странно то, что она все не сморкает с самых с тех пор, как занемогла. Дает он ей утром серной порошок, потом два раза утром пилюли и один раз капли и после обеда также, ты знаешь ее расположение к слаблению, эти четыре дни она и на ночь порошок принимала, но ее три дни не слабило, даже и от клистиру, сегодня она несколько раз ходила и голове стало лучше. Он мне говорит, что не полагает, чтоб скоро сформировалась, должна может несколько еще время кашлять; но опасности ни какой божился, что нету.-
Время несносное, так, что я надежду потеряла, чтоб были морозы сегодня все дождь, грязь непроходимая, а я все льстила себя надеждою, что по крайней мере могу приехать к твоему рождению, к 25 числу, и так друг мой душевной прими мое душевное поздравление, благодарю Всевышнего, за твое существование, прошу Создателя да сохранит дни твои для совершенного счастья как моего, так и всего нашего семейства, телом я здесь а душой с тобою; может быть, что Господь милосердной пошлет мне отраду, ту что я хотя скоро после оного дня буду с тобою, Друг Души Моей.-
Наши все домашние в театре и это почти всякой вечер, я была два раза в Итальянском и один раз в Русском. Маменька в сокрушении об погоде, хочет ехать, но возможности нету; теперь, как Баратова так дурна, то думаю что Волков приедет, как скоро возможно, время такое позднее, что даже коли не скоро будет зима. То я начинаю думать, что и не поедет.- Что она к тебе об лошади писала, не знаю!- Она от меня все таит, только вот, что многим ее предлагает, но ни кто не покупает, говорят не стоит той цены.-
Я купила много сукна для всех, Василий Алексеевич за меня заплатит, очень дешево и сукно очень хорошо, теперь надо для годового девкам, и кое что нужного самого, как свечи да и каретнику отдать, то решилась заняла у Маменьки 1000 рублей, дам ей с оных заемное письмо; лишь бы только оным кончилось, чтоб больше не занять, ибо гроша у меня не оставалось.- Что ж делать, Друг Сердечной.-
Об Сереже я к тебе писала, что мы решились прежде написать к Несельродше, буде она велит ему подать просьбу, то тогда год прибавят тотчас, я ему оного не говорю, чтоб пустой надежды не дать.-

Пятница утро
Такой сильной мороз сделался в ночь и снег выпал и теперь идет сильной, поздравляю тебя Друг Милой, подлинно ни кто таков, как Бог!- И так, ежели этакая погода, продолжится дня три; и Гасс позволит, то, с божию помощью, мы отправимся к тебе, друг души моей.- Настенька сей час только с вечера и утром очень кашляет, говорит, что голова все болит, но на низ уже сходила.-
Прощай Душа Моя, я сегодня проспала 11 часов, боюсь опоздать на почте и от того останавливаюсь.- Уговори своих гостей меня подождать, очень бы я хотела их видеть.- Обнимаю душевно Елиз. Федоровну, с мамзель, которая извинит что не пишу, время не имею, а у Настеньки голова сильно болела от того ей письма не приготовила.- Сережа ручки твои целует.- Христос над тобою и над детьми мое благословение.- Брату кланяюсь.-
Душой твоя Машка.-

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте как обрабатываются ваши данные комментариев.