Два первых письма несколько выпадают из общего массива и связаны с короткими отлучками Федора Федоровича в Москву. Самое первое без указания даты, но в самом письме находим, что послезавтра рождение Настеньки, то есть 6-е июня, а письмо следовательно написано 4-го.
Другое письмо уже помечено началом августа. Федор Федорович в Москве с сестрой, Елизаветой Федоровной и тоже чувствуется, что недолго.
А вот с середины сентября долгая, до середины декабря, его поездка в Москву и костромскую деревню. Последняя давно уже требовала хозяйского присутствия и переустройства. В письмах в этой связи упоминается какая-то купчая. А в Москве, как по письмам можно судить, кошка пробежала промеж соседей-откупщиков, и Федор Федорович почувствовал, что его мягко пока от этого дела оттирают.
№194 (4 июня) Тот же день, что ты поехал после обеда.
Друг ты мой Сердечной, Ирина идет в Москву в работу сей час, я ее просила доставить тебе мое письмо. Беспокойна и и очень, как ты доехал коль холодно стало, взял ли ты с собою теплой сюртук, береги Бога ради моего друга; не забудь, что тебе нужно сюртук себе сделать.-
Я забыла тебя давеча попросить, чтоб ты купил пол фунта ревеню китайского желтого, в москательном ряду продают, да Настеньке маленький зонтик перкалевой не дорогой, ее рожденье после завтра, ей я слышу давно его хочется, а ты ей его и привезешь.-
Самый дешевый.-
Прощай, Душа Души Моей, теперь ты верно в Волоколамске кормишь. Христос с тобою.-
Люби Машку.-
Письмо от бурмистра.
(…)
(на том же листе бумаги)
№195 Первитино сего 3 августа 1827 года.-
Здравствуй, неоцененной Друг Мой, Голубчик Мой, пишу к тебе, а не знаю куда адресовать, решилась к Василию Алексеевичу, ежели ты не остановился у Федора Ильича, то на верно у Пехтерева. Ты желал, чтоб я тебе написала об Настиньке, у ней горло сильно очень болело, это не была рожа, как прежде полагали, с помощью божией, ей гораздо лучше, так, что сегодня она сошла в первый раз вниз.- Теперь у меня все горло болит, только и мне сегодня уже стало лучше.
Я начала говеть, коли бог приведет, то в субботу думаю причастится святых тайн, прости меня, в чем я пред тобою виновата, прошу и у Василия Алексеевича прощение и у Федора Ильича.-
Теперь донесу тебе обо всем, что у нас здесь делается, твоя покорная услужница, желает все исполнить по данному тобою повелению.
Рожь слободская вся свезена 42900 снопов на 45 десятинах.- Пашня гречихи вся передвоена, теперь боронят, а остальную пашут в Слободе, а здесь вся вспахана, завтра с Помощию Великого Творца начнут сеять, только в записке твоей, кажется сказано под соху, а меня уверяют, что всегда под борону сеяли, и так завтра 10 десятин.
Друг Милой, хотела письмо печатать, как Мамзель пришла сказать, что Настенька жалуется боком опять и головою; то я решилась к тебе написать поговори с Гассом или с Левенталем, ты знаешь, что она была все лето здорова, сохрани бог, как опять по прежнему бок будет болеть. Ванны два раза в неделю велел тогда ей Гасс, то она и теперь продолжает, ей тогда очень помогли в мае его порошки. А Левенталь мне советовал поить ее (сасафросом?, гасафросом?), что я и делала три месяца, два раза в день. Поговори с ними, что они тебе скажут. Хорошо коли бы Гасс дал ей прежние порошки и тот пластырь, что давал. Маменька у меня рецепт увезла, своей Настеньке клала на бок, как здесь была, пластырь, но не беспокойся Настенька ничего. Я для того тебе пишу, чтоб ты с ним посоветовал, что опять случится, что делать и головная к этому боль придет и пройдет, так как прежде было с начала ее прошлогодней болезни, и то только первой раз сегодня, но здесь вить без помощи, то для того и пишу, чтоб вперед предупредить.- Прощай еще раз. Христос с тобою. Лизу обнимаю. Вот еще от кого то немецкое письмо.
№196 Первитино сего 14 сентября 1827 года.
Твоя записочка из Волоколамска, так осчастливила Настеньку и Анечку, Друг ты мой Милой, настоящее блаженство на земле тебя иметь мужем, и таких детей, как мы имеем, действительно только остается, как прибегать ежеминутно к Творцу небесному и его благодарить.- Вчерась я в первой раз, получила облегчение от своей боли пошла по строению, вдруг явились два брата Арсеньевы, пробыли целой день, ночевали и сегодня утром отправились домой, а я сегодня хочу, после обеда ехать к Ладыженским ночевать, чтоб его видеть и с ними простится, ибо он едет, как говорят в воскресенье, и оттуда завтра к Арсеньевым, а мои все Мамзели завтра прямо к ним.-
Унавозили еще кроме 60 десятин при тебе, 10 под картофель, более навозу нету, но только сильно говорят увалили, сегодня начали запахивать. Все дороги сегодня счистят.- Бабы все сегодня навоз расстилают, а завтра будут утром молотить, а как мороз сойдет, то вынимать картофель. В Слободе сегодня начали, когда здесь навоз запашут, то стану в Слободе унаваживать.- Вот тебе полный отчет.- Все здоровы, все тебе кланяются, от Маменьки получила письмо. Свои к тебе адресую Василию Алексеевичу, коли тебя уже нет в Москве, то он пошлет в Кинешму.- Прощай Христос с тобою.-
Вся твоя Машка.-
Почтенной Папенька
Вы наверно уже в Москве, мы вчерась вечером получили письмо ваше, очень рада что вам фрукты показались вкусны. А маменька и … сей час едем к Ладыженским.-
Прощайте любезнейший папенька. Тетенька так как и все братцы вас обнимают. Мамзель Кастюс вам кланяется.
Прося вашего родительского благословения остаюсь послушная дочь Анюточка.-
P.S. Извините, что так дурно написала, перо премерзкое, и некогда чинить.
Почтенейший Папенька!
Мы имели удовольствие получить вашу записку из Волоколамска, она меня очень обрадовала, я так рада, что фрукты вам понравились. Маменька меня берет к Арсеньевым завтра, то есть пятнадцатого числа, театра не будет, ибо Ладыженский не хочет чтоб его дети играли, они едут в воскресение в Москву.- Целую ваши ручки и ожидаю с нетерпением вашего возвращения.-
Прося вашего родительского благословения остаюсь
послушная дочь ваша Анастасия.-
№197 Первитино сего 16 сент.
Милой Друг Мой, пишу к тебе с Федором Ильичом, у которого я была и которой мне сказывал, что Василья Алексеевича еще не было в Москве как он поехал, стало купчая еще не взята и так я в сокрушении об тебе, что все хлопоты на твоей шее сели, надеюсь, что тебе помощь теперь подъехала, ибо полагаю Василия Алексеевича приехавшим, Бога ради напиши мне про себя, где ты живешь?- И что, как ты сделал так же с взносом в ломбард, ибо деньги вероятно лежат на почте, что из Костромы прислали.-
Воротясь домой от Арсеньевых, где мы все ночевали нашла я письмо от Николеньки и Сережи, которое я к тебе посылаю.-
Не понимаю, про какие 1000 рублей он пишет, не уж-то Гусятникову? Я решилась подождать письма Филимонова и ему буду отвечать за тебя; попрошу, чтоб он вместо тебя похлопотал, невозможно тебе во все концы скакать.-
Навоз запахан.- Картофель роют, а через три дня начнем в Слободе унаваживать, сколько силы будет, буду стараться, Душа Моя, но не жди многого.-
Террасу нельзя дегтем делать, не пристает к камню, сколько общими силами возможно то сделаем.-
Дети, Елиз.Федоровна тебя обнимают, все здоровы. Гриша, и вся компания тебе кланяется.-
Прощай, Душа Моя, Друг Мой. Христос с тобою.
Твоя Машка.-
№198 Первитино 23 сентября 1827.
Милой Друг Мой, не понимаю, что за причина, что я от тебя не имела известия на прошедшей почте, знаю по Софьи Александровны письму, что ты здоров, был у них и вист играл, не может быть, чтоб ты ко мне, Душа Моя, не писал, думаю двояко, не потеряли ли письмо везя из Старицы, или почтмейстер не доглядел не прислал, как бы оно не было, но меня это не очень утешает, ибо ничего не знаю. Приехал ли Пехтерев?- Что купчая, и отправился ли ты в Кострому, и от этой неизвестности я решилась не писать в деревню к тебе, но в Москву. Вчерась по почте для того не писала, что сегодня в ночь отправляю сыры с Артамошкою и просился Василий Корнеевич за пашпортом своим, то они тебе вручат мое письмо скорее, буде ты в Москве, а коли нету то по почте оное отправят в Кинешму.-
Понимаю, Друг Сердечной, все твои хлопоты, при получении купчей, все неприятности ожидающие тебя в Костроме и в Кинешме, желала бы с тобой оные разделить; но здесь стараюсь сколь возможно по слабости здоровья моего тебя заменить, чтоб ничего не упустить.-
Главная беда во всем — денег нету, строение идет изрядно, кой как перебиваюсь для покупки нужного лесу, гвоздей, тесу и железа.
Полевые работы идут, картофель роют, много уже вырыли, погода сухая благоприятствует.- Лошадей молодых отняли, от морковью кормить, ее много но не вырыли.- Двор новый скотный сровняли завтра навоз там будут возить, пашни мало уже остается.-
Вот вкратце тебе отчет.-
Получила письмо от Филимонова, которое к тебе посылаю, я ему на сей же почте отвечала, в смысле моего письма и вот мое мнение об письме его: я вижу кажется ясно, что он для того тебя зовет в Петербург, что желает, чтоб ты передал ему дело свое от Гусятникова, на которого умным манером бросает сомнение, может и очень основательное, тем более, что тот через Николеньку требует опять тысячу рублей, когда первую тысячу взял, употребил куда, была все еще в том же месте, ни шагу далее не перешел, а ежели двинулось, то Филимонов доказывает, что по его одной просьбе.- И так страшись оставить долго Филимонова без твоего ответа, я к нему писала самое дружеское письмо, в котором говорю, что ежели ты сделал ошибку, передав дело Гусятникову, то он некоторым образом сам причиною, ибо прислав к тебе две записки к (Поздеину), и к Гусятникову, не объяснил, кто именно тот к кому ты препоручение мог сделать.- Сказав, что тебя нету, да и финансы наши в больших беспорядках, то я умоляю его дружбою к тебе не упускать из виду нашего дела и объяснится откровенно, должно ли послать 1000 рублей и одним словом по дружбе его сколько возможно заменить твое присутствие; ибо ты и прежде ему говорил, что ты не имеешь возможности жить в Петербурге и хлопотать, тогда не нужно бы и сделки делать, ежели бы ты сам мог дело вести.- Показала Грише письмо Филимонова и свой ответ, он мне присоветовал прибавить надежду, что ты может быть и будешь в Петербурге.- Хорошо ли я сделала?- Не знаю!- Николеньке написала, чтоб он сказал Гусятникову, буде он про деньги спросит, что тебя нету, что я ничего не знаю, и что должно ожидать от тебя ответу.- Мне кажется, Душа Моя, что не в очень хороших руках дела наши, ибо хотя он сам не может писать, но через Николеньку мог бы, что сказать, а когда деньги понадобились то тогда не побоялся и сам написать.- Вить ясность сделки сделана, на какую же потребу еще тысяча. Делай, придумывай, что за благо рассудишь!-
Представь себе, какая у меня сделалась неприятность с Татьяною, она вдруг в таком была жару, судорогах, род сумасшествия, что девок всех перебила, многих искусала ужасно, волос вырвала, так всех перепугала, что заперла ее, это продолжалось три дни, потом с некоторыми помощами ей лучше стало, теперь все прошло: но я боюсь ее у себя оставить, вить это третий раз, только этот раз ни с чем нельзя сравнить. Хотя мне ее из сострадания и очень жаль, охотно бы ее держала, но боюсь детей перепугает, едва ей не случилась эта беда у Костеньки в горнице насилу вытащили.- И так я ее при сем отправила, заняла денег с нею расплатиться, Бог с ней, а сама как нибудь об себе придумаю после.-
Ежели ты в Москве, то похлопочи об сырах, велела их свалить у Маменьки в доме, и публиковать в газетах.- Отправлено 65 кругов 76 пудов.
Дети, сестрица тебя обнимают. Христос с тобою, Друг Мой. Обнимаю тебя душевно.
Люби Машку.-
№199 Первитино сего 27 сентября 1827.
На конец, Душа Моя, почта привезла мне три твоих письма из Москвы, ровно две недели, что я не имела известия, стало, ты сам легко представить можешь, в каком я была восхищении, у меня в эту минуту было много гостей, все Арсеньевы, Пусторслевы, Кафтырев и новый сосед Г-н Великопольский, недавно из военной службы, порядочный кажется очень человек, имеет здесь две деревни, одна близ Старицы, а другая близ Зубцова, богат, восемьсот душ, жалел очень, что тебя не видал, хочет новое хозяйство заводить.-
Теперь начну отвечать тебе на твои письма.- Слава Богу, что у тебя в руках теперь купчие, воображаю все твои хлопоты, езда, беспокойство, поверь, Друг Мой Милой, что сам за своим в тысячу раз лучше хлопочет, нежели двадцать друзей.- Прошу Великого Творца, чтоб он тебе помог так в Кинешме устроить. Ты ничего мне не писал об бумаге, справлять ли в Москве?- На месте лучше увидишь, что нужно, проезжая Москвою, можно и купить, для оного вернее тебе с собою Мужика взять для выбору бумаги.-
Это только для того пишу, чтоб тебе в отсутствии моем служить ПАМЯТНОЙ КНИШКОЮ. А я верю, что лучше меня придумаешь.-
Что мне тебе сказать об Ф(едора) Ильича поступке, разговор с тобою, оно меня ни мало не удивило, признаюсь тебе, что я некоторым образом ожидала оного, по обращению прежнему с тобою, по отлагательству дела священного в моих глазах, для всякого честного человека и для того, привыкши тебе открывать мою душу, как другому себе, скажу тебе мое мнение, не смотря ни на что, требовать сделки и из Москвы не уезжать без оной и вот как: сколько он дерзок один на один в словах, столько думаю осторожен при других людях, то сказав ему, что ты не едешь домой без формальной сделки, что ты у него в 3 части, то есть в (…) во всем откупу и что ты желаешь непременно знать, где и сколько твоих залогов, за тем лишние ты возьмешь назад и дашь ему заемное письмо в тех деньгах, что он по откупу на твою часть внес, можешь свободные души заложить, чтоб с ним расплатиться, буде после твердого такового разговора он все тебя будет завтраками кормить, то тогда ехать к Бахметьеву, к Хрущёву, к Корсакову, или лучше когда они в конторе вместе, рассказать им твое с ним дело, и просить формально их об оном мнение, при нем, поверь, Друг Милой, что он дорожит их об себе мнением и сделает наконец должное, как следует честному человеку.- Прости мне, Друг Любезной, мое прямое описание, я знаю тебя, знаю твою душу неоцененную, знаю сколь тебе будет этот шаг затруднителен; но знаю между тем, твою обязанность к семейству твоему, и что оно в праве ожидать от тебя твердости, где, дело идет до будущего его благоденствия.- Прости, Душа Моя, неоцененной, Друг Души Моей, что я тебе говорю истину, я боюсь, что он своею ласковостью, чрезмерным ласкательством, опять выпроводит тебя из Москвы без окончательной сделки, я твою сверхъестественную деликатность знаю, что ты не в силах противиться дружеским разговорам.- Ты можешь на то ему еще прибавить, что ты готов трудится, пускай они тебя употребят, но пока сделки нету между вами, ты на оное никакого права не имеешь, не уж то он полагает, что ты не будешь уметь, это не тарабарская грамота, счеты в жизнь твою, ты не один миллион счел.-
Вот мое мнение основательное и решительное.-
Теперь дам тебе отчет во всех здешних работах. Пашня завтра вся будет вспахана, так, что ни лоскута не останется на весну, и всю надеюсь заборонят.- В Слободе только девять десятин унавозили, теперь запахивают. Картофель завтра кончают, а потом морковь выроют.- Строение людское идет порядком, купила тесу и покроют остальное узеньким, а потом за двор примусь, лесу недостаток, за пашней не кем было возить, но надеюсь, что к 10 октябрю все кончится и переведу людей, которые в чуланах теперь живут.- А избу третью кончу, то есть покрою, а то более лесу нету, останется до другого году.- Каменщики кончат скоро одну конюшню, и с милостью божию надеюсь покрыть тесом. Заготовляю оной, тысячу тесниц за 120 рублей привезено, и надо еще полторы.- Скотина переведена, в старом скотном дворе. Все молотилки в Слободе защищу и сарай для сена выберем, на будущей неделе за оное примемся. Молотилке в селе, сарай доканчивают.
Террас на этих днях кирпичом будет кончен, а Адольф Яковлевич нашел бесподобную вещь замазать, оклеить, где вода не проходит, делая разныя пробы из своей книжки, это творог, известка и часть песку, так прилипает, как камень наконец делается и оным всю террасу залью, дегтем ни куда не годится.- Нельзя существовать нам с этим приказчиком ни как, постарайся отыскать другого. Я к Софье Александровне писала, просила ее тебе приискать.-
Гриша у меня, я так рада, что ему хорошо, он много стреляет, теперь отправился во Ржев с Арсеньевыми и Пусторслевыми гулять, велел тебя обнять, сказать, что тебя увидит в Москве, Маменька его уговаривает не ездить к ней прежде мая, он от нее два письма получил.- Сережа хотя бы кому нибудь написал, да и Маменька об нем к Грише молчит крепко.- Я к ней сегодня пишу, спрошу, что велит с своими лошадьми? Я к тебе писала с Артамошкою и В(асилием) Корнеевым, дала им регистр, что купить, как сыры продадут, или постараться променять на провизию; но в регистре много, кой чего забыла то буде ты будешь иметь деньги по возвращении твоем, что можешь то купи при сем на той стороне я все напишу.-
От детей письмо прилагаю.- Дети здешние здоровы, тебя обнимают, ручки целуют. Сестрица также обнимает. Прочие все кланяются и все здешнее соседство.- Я тебя, Друг Душевной, прижимаю к своему сердцу, прошу любить гадкую, скверную МАМАШКУ-
6 ЧАСОВ ВЕЧЕРА.
Сей час явился Аргамаков с дочкою, так не во время, ночует и завтра обед у Шелехова и меня звали, надоели гости не поверишь.- Прощай.-
Что купить прибавка к регистру Василия Корнеевича сколько у тебя есть денег.
ВОДКИ СЛАДКОЙ хотя четыре штофа, да и померанцевой не худо.-
КЛЕЮ РЫБЬЕГО для кухни фунт.-
ГВОЗДИШНОЙ ГОЛОВКИ пол фунта
Не худо бы купить стекл на лампы, вовсе нету для лампы на стол и для других ламп, можно в лавке по мерке столовой лампы 12 стекл.-
Коли имеешь место, то дюжины две стаканов, рюмок и графина два, ето не очень дорого.- Вовсе стекла нету.-
Я бы желала Ваське русскаго казимиру или дра де дам на зимнее платье по дешевле на пару надо 5 аршин казимиру, что дешевле то и купи.-
Не брани, что покупок даю, необходимость, и убавляй или вовсе не покупай.-
№200 Первитино сего 5 октября 1827.
Сей час возвратился Василий Корнеевич из Москвы, Артамошка там остался с сырами хлопотать, а он, чтоб не держать долее лошадей, не видя возможности скорой продажи, взяв у Василия Алексеевича 400 рублей денег искупил, свеч, мыла, стекол и муки, что в Москве сходнея, приехал.- А Артамошка решился публиковать в газетах об сырах, и ждать тебя, чтоб с тобою, Друг Милой, возвратиться, признаюсь, что несносно, что ни чего с рук нельзя спустить, вообрази, что на провизию менять более не дают как 8 р. 50 к. за пуд.- Пишу с сею же почтою к Пехтереву попрошу его содействия и к Артамошке напишу, чтоб старался кругами продавать, коли гуртом не берут, купцы бестии прижимают.-
Что меня ужасно беспокоит, это письмо мое к тебе с ними писанное, полагая тебя в Москве, которое я велела отправить к тебе в Кинешму, боюсь не адресовали ли они его в Романов Ярославской губернии, по словам Вас. Корнеевича, ибо я надписала в деревню Романово, а на почте говорят такого города в Костромской губернии нету и что то поправлял он на конверте, боюсь, что до тебя не дойдет, и ты будешь обо мне в беспокойстве, не знаю, куда и это письмо адресовать, отправлю к В(асилию) Алексеевичу, буде тебя еще нету в Москве, то отправит в деревню.- На сей почте я письма от тебя не получала, да и невозможно, что то ты, Друг Милой, как тебе Господь помогает?- От детей еще письмо имею, просит Николенька убедительно тебя приехать, утверждая, что по делам нужно, а сколько я вижу то чтоб ты был, когда его в офицеры произведут.-
Наши здешние дела идут помаленьку, только утвердительно тебе говорю, что нельзя оставить этого приказчика, он совершенная дубина глупая, по здоровью, скоро невозможно мне будит выходить, худо очень где глаз свой не хватает.- По приезде твоем в Москву у Артамошки регистр остался покупкам, коли есть возможность променять или продать сыр то выполни оной, здесь все втридорога покупаем, и в долг.- Письмо, которое я послала с ними, в нем от Филимонова письмо к тебе.-
Бога самого ради прошу тебя, кончи благополучно с Ладыженским сделкою: решительно требуй и употреби посредничество товарищей его, как я тебе писала с прошедшею почтою.- Антон Осипович был здесь, не очень своим местом доволен, я отправила по его совету ко Львову продавать хлеб рожь выборного, хотя бы Бог привел 200 четвертей продать, когда более не купят, худо без денег, а особливо с строением, теперь кое как перебиваюсь, да и провизии ни какой нету.-
Картофелю очень мало родилось не с большим 300 четвертей, моркови много еще не знаю всего.- Капусты никто не покупает.- Плотников я отпустила троих, одного подрядчика оставила, желательно, чтоб кончили поскорее, тихо идет. Самой нельзя ходить, сегодня дождик.-
Гр(игорий) Александрович здесь, от Маменьки имел три письма на этой неделе, она осталась в Ставрополе, а про Сережу ни одного слова нету.- Я к ней напишу, про лошадей, долго ли нам их держать. Николенька пишет, что великой князь Михайла смотрел полк брата Федора, очень был им доволен, и говорят, что дадут ему аренду.- Дай то Бог, что можно лучше желать.-
Была я с детьми на бале у Ларисы Сергеевны, где было множество до 40 человек, танцовая музыка была и я возвратилась почти в три часа ночи.- А у меня были Арсеньевы, поехали к матери на сегодняшния именины отца, со всеми детьми.- Сестрица, дети здоровы ручки твои целуют.- Прошу тебя не забудь мне один фунт купить табаку у нюренбергцев или где есть лучшей.- Прощай, Душа Моя, Друг Мой Милой, обнимаю тебя, воображаю как тебе тошна, скушно.- Полетела бы к тебе.- Прощай, Христос с тобою.-
Твой друг Машка.-
№201 Октября 12 1827года. Первитино.
Вчерась почта привезла мне твое письмо из Костромы, неоцененной Друг Мой.- Гриша сегодня отправляется В Москву и я через него пишу к тебе, буде ты там, то тот час от меня будишь иметь известие; но буде тебя еще нету, то в субботу по почте, он мое письмо к тебе отправит, скорее гораздо нежели через почту отсюдова, которая еще идет только через три дни стало, только прямо поступит к тебе на почту во вторник.- Стану теперь отвечать на твое письмо: только что принялась было писать, как является солдат от Задонского с Лошадьми, здесь на сию минуту был Кафтырев, которой по своей доброте пошел их смотреть, сей час пришел, я просила его, чтоб свое мнение об лошадях к тебе сам написал.- Лошади все серые и одна только по письму его кобыла 7 лет и то разбитая, а другие все стары от 10 и до 12, а упряжные и лет неизвестно, должны быть очень стары, кажется с жеребцом мена не выгодная, я по совету Кафтырева решилась жеребца до тебя не отправлять и булана одного при лошадях оставить, к нему напишу, что я оное осмеливаюсь сделать потому, что я в лошадях толку не знаю, а ты приедешь сам решишь как тебе покажется нужным.- Эти дела не женские, да мне жеребца жаль, кобылы старые, кажется не в прок будут, коли твое решение отослать в Балушево, то жеребца не будет, ибо здесь только один останется.- Впрочем пиши, приказывай, что велишь все выполню.-
Ты пишешь, чтоб я к детям писала. Я ни одной недели не пропускаю, и от них имею известие, письмо их при сем прилагаю.- Что касается до дел наших в Петербурге, я тебе мое мнение писала и повторяю опять, что оба они спят и что сделка твоя с Гу(сятниковым) ни к чему не послужила, и как ясно вижу, что люди все СТЕПАНЫ, деньги желают иметь даром и еще просят, а об деле не думают, с тех пор как ты выехал из Петербурга лежит в том же месте и не двигалось, что и Филимонов дает чувствовать в своем письме, которое я давно к тебе послала.- Что касается до Бальменова земли, поверь мне, что все то же будет, обещают много не сделают ничего, а денег на производство все будут просить, и так вернее, ежели бы сам бы мог вести, дешевле стоит; нежели даром деньги платить без ходатайства; но как сам ты не можешь, то Бальменово дело до удобного случаю оставить на произвол великого Творца; что будет то будет; а ежели попросить кого, то у Вердеревского спросить, как сдать, и какое будет по его мнению окончание.- Это я Николеньке напишу, чтоб осведомился.- Ты сам пишешь, что деньги в здешнем мире — душа, стало давать их надо тогда только, когда дело может идти вперед.-
Гриша мне дал слово, что похлопочет об наших сырах, которые лежат благополучно у Маменьки в доме, я и решилась написать к Акашке, чтоб он похлопотал их продать, или постарался променять на провизию, а Гришу просила, чтоб Артамошку при оказии сюда прислал, ибо он здесь при скоте очень нужен, а может быть, Друг Милой, и ты скоро будешь в Москве, мне кажется, что кругами можно продать довольно, и в газетах публиковать.- Бога ради прошу тебя на возвратном пути купить ламповных стекл и табачку один мне фунтик.- Я понимаю, что очень тебе неприятно во всяком письме, что я что нибудь да прошу купить; но вить без необходимо не обойдемся.-
Прощай, Душа Моя, Милой Друг Мой, обнимаю тебя душевно, люби и не забывай своего друга, друга истинного, без примеси.-
Дети здоровы, сестрица, все тебя обнимают, первые просят твоего благословения.- Мам(зель), Наташа тебя благодарят.- Извини, что я ошибкою не так написала.- Христос с тобою.-
Забыла тебе друг милой сказать, что поп наш, старик, очень болен. Он дочь своей дочери берет к себе и выдаст замуж, за одного молодого студента из Семинарии тверской с славным аттестатом, которого желает сюда в попы на свое место, он похвального поведения, ему 24 года, он уроженец города Старицы; я им отвечала, что без тебя ничего не могу сказать, стало напиши пожалуйста согласен ли ты или нету?- Ты душа и жизнь моей души, которая без души своей не действует.-
Ежели ты будишь брать нового приказчика, то пожалуйста бери такого, который бы бывал прежде и разумел в управлении и хлебопашестве, мочи нет с болванами глупыми.-
№202 20 октября сего 27 года.
Почта не привезла мне письма от тебя, неоцененной Друг Мой, не понимаю, какая может быть оному причина, ибо не может быть, чтоб ты мне не писал, твое письмо из Костромы было от 26 сентября, верно ты по приезде своем в Кинешму писал, вероятно, что теперь ты уже в Москве, теряюсь в заключениях, обожаемый Друг Мой; сохрани тебя Великой Творец, возврати тебя благополучно в недры твоего семейства.-
Понимаю твое страдание, твои беспокойство в Москве, сокрушаюсь ими, признательно тебе скажу, укрепись мужеством, откинь деликатность, действуй настоятельно, желают выиграть время и будут все тебя завтраками кормить, зная твою бесценную душу, будут с тобою ласковы, дружны, чтоб тебя обезоружить; ежели тебе будут говорить, что легко тебе, а что ИМ ТЯЖЕЛО, ТРУДНО, то предложи, чтоб тебя употребили, и что САМИ отталкивают и не желают тебя употреблять, это не твоя вина.- Но Господь тебя научит, вложит что надо делать.- Ах! Душа ты Моя, сколь много желала бы тебе сказать, но оставлю до свидания на счет моих сомнений, Гриша много может тебе сказать.-
Я была на освящении церкви у А. Ильинишны Изъядиновой, видала там Алек. Михайловича, он возвратился из Петербурга, они тебе все кланяются.- Домашние наши делишки идут кое как, у нас совершенная зима с неделю, и так много остановки сделала ранняя зима, весь лен остался под снегом.- Немного осталось и пашни не до паханной, но все заборонено.- Молотилка кончена сегодня, избы людские будут совсем на днях и с двором.- Каменщики немного с аршин не успели конюшни докласть; но я еще начала подготовлять к крыше, лес все в Столыпине в долг беру, пропасть идет.- Сарай грунтовой кроют, он меня измучил пропасть идет соломы, молотят и покупаю.- Вику обмолотил Бурмистр вышло 104 четверти, а здесь не молотили, то я полагаю Друг Милой, что на семян довольно здешней, ты бы постарался продать несколько в Москве, у нас урожай хлебу плохой хотя бы четвертей 40 ты там продал по 20 р.асиг. или и подороже здесь 10 четвертей у нас покупает Шелехов этой ценою; он вчерась приезжал прощаться едет в Москву, оттуда в дилижансе в Петербург, я его просила узнать про наше дело, мне кажется, он бы лучше оное обделал.-
Что наши сыры в Москве продаются или нету?- Постарайся их променять на провизию, я об них просила Гр(игория) Александровича, Акиша скорей найдет куда их продать. А Артамошке пора домой; тирольския коровы благополучны, одна отелила телочку хорошенькую.- Друг Милой, мне даже совестно во всяком письме тебя мучить покупками, но что же делать, но и не сетую, коли не купишь. Коли с сырами развязались то найдутся на оное еще деньги купи черных 4 козла хороших. 1 опойку черную и подошву большой чепрак, да м(и)ла(ж)ного пластырю фунт, да фунт ГУМАЗНОГО …, что называют вытяжной.- Коришневых капель склянку в аптеке.-
Дети наши, Сестрица, слава богу все здоровы, тебе кланяются, желают, ожидают с нетерпением, так же Мамзель и Наташа.- А никто более твоей Мамашки, которая тобою одним дышит.- Приезжай, неоцененной Друг Мой. Христос над тобою.-
Бумаги стопу не забудь купить.-
№203 вторник 16 декабря (1827)
Посылаю Мой Друг подводы, холод такой сильной севодни 22 градуса, от того и не послала севодня а завтра поутру, авось не так будит морозно.-
Вот пашпорт вольного столяра ему срок давно прошел, его барыня Софья Николаевна Желтухина, маменькины люди знают ее людей и может знают, где она живет. Он платит 50 рублей в год оброку, то ежели ты можешь ему достать новой пашпорт, заплатя оброк, а то он просился у меня сам в Москву, но я ему объявила, что без тебя не пущу, а коли ты не можешь достать ему пашпорт, то тогда, как сам приедешь то его отпустишь.-
Городецкой Мужик именем Никита, Григория Васильева сын, был в Москве в работе и не возвратился назад, он хаживал в дом к Василию Алексеевичу, коли можно бы об нем узнать, говорят он на какой то фабрике работает. Прощай Мой Друг мы все здоровы, ежели Маменька тут, то поцелуй у ней ручки.-
Христос с тобою.-
Душой преданная МАШКА.-