Война часть 1-я. Письма август — октябрь 1812 года.

Новый, военный цикл писем к мужу Мария Дмитриевна начинает перед самым Бородинским сражением, то есть война уже в самой кульминации.

Между тем великая армия нашествия копилась и надвигалась на Россию постепенно всю первую половину 1812 года.

Вот, что пишет по этому поводу в своих записках Л.Н. Энгельгардт:

«Александр был не обманут; он видел, что сильное вооружение Наполеона было целью завоевание России, со своей стороны усиливал войска, формируя новые полки, а старые формировал большим набором рекрут. Однако с обеих сторон изъявляли дружеское один к другому расположение. В начале 1812 года <…> армия сближалась с прусскими и австрийскими границами, равно и вся гвардия выступила из Петербурга. Учреждены были две армии, первая поручена генералу Барклаю-де-Толли, главная квартира в Вильно. Вторая поручена была кн. Багратиону, главная квартира в Бресте. Корпус в Волыни поручен был генералу графу Тормасову. В феврале французские войска перешли Эльбу и Одер, направляя движение к Висле. В конце апреля уже все неприятельские силы собрались. По известиям, Наполеон прибыл в Дрезден (16 мая 1812), где имел свидание с императором Австрийским, с королем Пруссии и, как хозяином королем Саксонским. В его свите были: король Вестфальский Иероним, Неаполитанский Иоахим Мюрат, вице-король Итальянский принц Евгений Богарне и известные французские маршалы.
Армия его состояла из 600 т. человек французских и союзных войск, как-то: австрийских, вестфальских, голландских, итальянских, неаполитанских, баварских, вюртембергских, частью из шпанских и многих княжеств Рейнского союза».

В преддверии столь грозных событий крайне вовремя и счастливо для России завершилась русско-турецкая война 1806-1812 годов.
16 мая 1812 года был заключен Бухарестский мирный договор, по которому границей между Россией и Турцией признавался Прут, Россия получала Бессарабию, Турция признавала автономию Сербии.
Теперь все силы наши высвободились для борьбы.

«Записки» А.П. Ермолова:

«В тот самый день, когда государю императору дан был праздник знатнейшими сановниками и составляющими его свиту <…> приехал из Ковно чиновник с известием <…>, что французы перешли Неман недалеко от Ковно, что город занят ими, и казаки на передовой страже отступают, разменявшись выстрелами».

«Главы из воспоминаний моей жизни» М.А. Дмитриев:

«12 июня войска Наполеона перешли границу и шли вперед. Это было известно, что неприятель уже в России. Но в Москве так было спокойно, так мало думали об опасности, что никто и вообразить не мог, что через полтора месяца нужно было бежать из Москвы.<…>
Вдруг получен был манифест об ополчении (выпущен 6 июля 1812 года) и встревожил всех (Дмитриев был уже в Симбирской губернии), <…>. Несмотря на это, так мало думали об опасности внутренних губерний, особенно Москвы, что к истечении срока вакаций нас с братом собрали опять в путь и отпустили. <…>. Дорогой начали мы встречать некоторых знакомых и пансионеров, которые все бежали из Москвы».

Война застала героев «писем» в Москве.
Мария Дмитриевна родила 6 июня дочь, Анастасию, то есть всего за неделю до нашествия.
Федор Федорович вступает в ополчение, но приходится ждать пока жена от родов оправится и младенец хоть немного окрепнет. По словам самой же Марии Дмитриевны «менее двух месяцев никак нельзя». А военные действия тем временем приближаются к сердцу России.
Уже в начале августа стало казаться опасным оставлять семейство в Москве, и приехали в Балушево, благо, что это тамбовское имение ближе к Нижнему Новгороду. Туда сразу же, примерно 20-го августа, и поспешил полковник Ралль 1-й, чтобы вступить в командование 4-м пехотным полком нижегородского ополчения.

Мария Дмитриевна осталась одна с тремя детьми, а в Балушеве даже дома порядочного не было. Пришлось тут же заняться строительством.

Ей было очень тревожно, да и слухи распространялись самые страшные.

По сообщению Ивана Ивановича Дубасова:

«местное население испытывало в те времена чрезвычайные тревоги. По сёлам и городам передвигались неприятельские шпионы и мародёры. Московские беженцы разносили по всей губернии самые беспокойные слухи».

Титулярный советник Комсин 29 сентября был направлен в Тулу за получением новых известий и для организации их высылки в Тамбов. Так приходили известия из Москвы и Рязани. В Тамбове они размножались и рассылались всем предводителям дворянства, городничим и городским управам для объявления мирным жителям.

Боялись неприятеля, мародёров, а более всего бунту. Тамбовские помещики еще хорошо помнили Пугачева.
А еще постоянный теперь страх за ушедших воевать родных.

Там, в действующей армии сражаются четверо братьев Федора Федоровича и трое Римских-Корсаковых — двоюродных братьев Марии Дмитриевны.
Из этих семерых 26 августа двое убитых и двое раненых.

Александр Федорович Ралль 2-й, капитан конной роты лейб-гвардии артиллеристского батальона. Умер от ран полученных 26 августа в сражении при Бородино. Имя его, в числе гвардейцев артиллеристов, убитых и умерших от ран в 1812-1814гг., было занесено на мраморную доску Сергиевского собора в Петербурге.

Следующим по старшинству был штабс-капитан Федор Федорович Ралль-3й егерский.
Награжденный за отличия оказанные в войне против французов 26 августа 1812 года орденом– Св. Анны 2го класса.

В рядах лейб-гвардии Финляндского полка 26 августа сражались:
Штабс-капитан Василий Федорович Ралль -4-й, получивший ранение в руку и
поручик Андрей Федорович Ралль-5-й.

Павел Александрович Римский-Корсаков 1785-1812.
Убит под Бородином, в рядах лейб-эскадрона 26 августа 1812г. Штаб-ротмистр.
О гибели его рассказано в «Сборнике биографий кавалергардов»:
«О Римском Корсакове, огромного роста и необыкновенной силы, сохранилось предание, основанное на рассказах французских офицеров, что, занесенный конем к неприятелю и окруженный им, он на все требования сдачи отвечал ударами палаша, под которым легло несколько человек. Наконец, выстрел из карабина положил его на месте». «Он был необыкновенного роста и сильного сложения, к сему присоединял еще благородную душу».
Н.Н.Муравьев, вспоминая о Бородинском сражении пишет:
«Кавалергардского полка поручик Корсаков, исполинского роста и силы, врубился один в неприятельский эскадрон и более не возвращался: тела его не нашли».
(«Бородино в воспоминаниях современников» Кулагин Р.А., СПб.; ООО из. Скарабей 2001г.)
В том же сборнике о нем упоминает А.С.Норов, прапорщик гвардейской артиллерии в день Бородинского сражения:
«Тут погиб добрый друг гвардейских артиллеристов кавалергардский ротмистр Корсаков, одаренный богатырской силой и которого сабля долго пролагала себе широкую дорогу в рядах неприятеля; но картечь пробила его латы».

Григорий Александрович Римский Корсаков, адъютант Дохтурова тоже ранен, но по счастью легко.

Ну и конечно, ужасный слух, а потом и весть о занятии французами Москвы, о пожаре ее, о поругании святынь и муках ее обывателей.

 

№56 [-] (Балушево) (-) (августа) (1812)
(это письмо переплетено после письма от 25 августа 1812г., но так, как из него понятно, что Ф.Ф. Ралль только недавно уехал и его собираются нагонять, а в письме от 25 августа М.Д. предполагает, что он достиг уже места назначения, то я поменял эти письма местами)

Сей час Григорий приехал, жаль, жаль что ты его не дождался, вот тебе эполеты и шарф, хотела послать. Семен Савастианович сам вызвался. Два письма от сестры и все, что Григорий привез посылаю, мы все эти новости знаем.- А вот что для нас хорошего, то, что унтер офицер по казенной надобности был в Москве, и брат Федор велел нам сказать, что они все здоровы. Ходим, — говорит, — как куры по дождю, только один Александра был в деле. А то ни кто не был. Они все здоровы.- Из Москвы все выезжают и цена лошадям чрезмерная. Они говорят уже под Вязьмой, в 20 верстах от Москвы делают укрепления и батареи, где все собранное ополчение будет стоять.- Он от того так долго медлил, что его не выпускали из дому.
Представь себе, что кинешимские до сих пор денег не прислали. Как ты приедешь то напиши к ним, тебе ближе, скорей бы присылали.-
Говорят будто Государь тихо приехал во вторник на ночь один и не знают где остановился.- А Григорий выехал в понедельник и он это слышал на дороге.- 700 человек пленных было в Москве, они жили на Воробьевых горах, а их всех разными дорогами отправили в Сибирь.- Прощай Христос с тобою спешу, чтоб тебя догнали.-

№57 [56] Балушево 25 августа 1812 года. №1

Как то ты, милой мой друг, доехал? По моему счету ты вчерась до своего места доехал, дай боже чтоб в совершенном здоровье. Но я с терпением жду будущей почты, надеюсь, что мне от моего друга будет известие; ах, дружочек, куда грустно, мочи нету, жить без тебя, представить не могу, что пройдут дни, месяцы без тебя и в совершенном одиночестве, без моего души, без друга, Ралль, куда как тяжело, не поверишь право. Мне прежде казалось, как мы бывали в разлуке, что тягостнее быть уже нельзя, а нынче тягостнее еще этого и не бывало, а особливо всего пуще то что я не предвижу возможности к тебе приехать.-
Я вчерашний день получила от Вареньки из Москвы плохие новости. Тебе они уже может быть известны, то что Кутузов назначен главнокомандующим над обеими западными армиями, а приехавши в армию он нашел ее в Гжатске, то всего 16 верст от Москвы, 17 сего месяца, а Вязьма уже была в руках неприятеля отдана без выстрелу.- Милорадович с корпусом своим уже примкнул к главной армии, милиция из Москвы уже выступила. Гришка был целый день в сражении под Смоленском и за отличия представлен. Он взят Дохтуровым в адъютанты. Гвардия не была в деле.- Что теперь Бог даст, он нам поможет, на него все упования. Теперь один главнокомандующий, то меньше будит несогласицы.-
Аграфена Дмитриевна приехала. Она сказывала, что Государь поехал в Або видиться с Бернадотом. Вложи им промысел всевышний в головы все то, что может быть для России полезно.-
Вот милой друг все новости. Теперь скажу тебе об нас. Первое, что Гжатск от Городища семьдесят верст, стало на тверскую деревню плохи надежды. Что ж делать? Пускай будет по промыслу всевышнего. Он нам все дал, его власть все и отнять. Только сохрани Владыка нас и детей наших друг для друга, чтоб мы могли перенести все кресты на нас низвложенныя друг для друга.-
Здесь же объявили уже набор и я первого числа будущего месяца должна ставить. Ах, милой друг, не поверишь, как для меня этот разбор будет тягостен.
Покуда еще все спокойно, все при своих местах работают. Я уже без тебя перенесла погреб, яму вырыла и там славной теперь начала ставить наверху струг. Сегодня конюшню начала ломать и возить. Пристройки сверх окошек уже кладут, кухня на этих днях поспеет, в доме обивают обоями, печи почти высохли и я надеюсь, в воскресение перейти. Тогда, бог даст, примусь и за избы для людей, авось бог поможет, до зимы некоторый покой и для людей сделать.- Ведомость урожаю я видала. Очень плохо, а особливо яровая, греча, то сомневаюсь чтоб озимь вдруг пришла. И так, надежды добывать деньги никакой нету. Теперь у меня шадской купец торгует овес. Его у нас еще старого 636 четвертей, хотя и дурен нынче родился, но на семена и на расход будет думаю нового. Севастианов советует продать, говорит можно триста четвертей, а я так много боюсь, и так как по моему мнению цена хороша, 4 рубли с полтиною, то может, коли ты советуешь, продам 100 четвертей, да поставлю до барков. То я и думаю как барка придет, то разом овес свезут да из барка все что есть привезут; напиши, дружок, как? Благословляешь ли?- Еще под Шадском отдала луг для пастьбы гуртов за 125 рублей.- Мужики тверские принимаются работать. Третьего дни ездил туда Савастианов, и нашел, что у них всей земли посеяно 27 1/2 десятин, и двое начали загораживать дворы. Он им отвел место, чтоб под яровое чистить.- Богдановские хотят из дров чистить я им же оное и велела отвести.- Вот тебе, мой милой друг, репорт. Видно что в Москве так хорошо, что и Авдотьи Дмитравны сестра, сюда явилась с мужем. Варенька мне пишет, что Маменька с ними со всеми отправляется через Тамбов в Пензу, все свое добро отправила на барке.-

Мое здоровье все также, как ты меня оставил. У меня ети дни БЫЛО, то может после этого буду здоровее.-
На другой день после тебя были Козловские, Языковы, и Енгалычевы, а с тех пор все одна, только вчерась была на минуту Протасьева, после завтра я к ней поеду.-
День та мне дети, домашнее все занимают, но вечер тоска смертная.- Ах милой друг ежели бы была возможность, чтоб судьба нас опять соединила.- Напиши бога ради куда ты? Где ты будешь формировать? И пиши нужна ли верховая лошадь и кого прислать, и как с Алешкой?- Прощай мой милой друг душа моя, дети очень вспоминают Папку, Николка все говорит, папочка уонат пиехал.- Они все трое просят твоего благословения.
Христос с тобою, тысячу раз целую милого друга моего мемашку.-

№58 [57] Балушево 2 сентября 1812 года. №2

Вчерашний день, милой мой друг, я получила твое письмо от 25 августа.
Все твои новости, меня совершенно в отчаяние привели. Из Москвы в ту же минуту получила от Василия Алексеевича подтверждение на твои известия и несколько печатных афишов, а теперь, сей час прислал мне Хрущов письмо Енгалычева, который через Баташева узнал, что 27 прошедшего месяца, была Победа. 70.000 убитых французов в том числе маршал Даву, а Неаполитанский Король в полон взят.-
Хотя я чрезмерно рада этим новостям, но признаюсь, что худо верю, покуда не подтвердиться это газетами, все не буду покойна.-
Что верного это то, что в тот день должно было быть кровопролитное сражение, это и в афишах объявлено, авось бог помог искоренить злодея, все для него возможно; он столько милосерд, что не до конца прогневается и не оставит нас грешных.
Я правду тебе скажу, что я твердое упование полагаю на его святую помощь.-
Ах, милой друг мой, ты говоришь, что теперь вполне чувствуешь, как ты много пожертвовал отечеству. Это истинно, ибо нет жертвы важнее нашей. Бог оное видит, но пусть будет оно по произволу всевышнего, не будем унывать, подкрепимся мужеством и будем себя беречь для детей наших, которые от нас оного требуют. Сберегай себя, ангел мой, душа, души моей, и будь уверен, что Машка дышит тобою, и жить хочет как для тебя и детей наших.-

Одно слово в твоем письме меня наиболее встревожило, то, что должно быть ополчение кончено к пятому на десять сего месяца. Этак и вы пойдете … и с кем ты пойдешь … с мужиками несведущими …
Великой Боже, сохрани тебя под кровом своим.- Признаюсь, ангел мой, что меня и то беспокоит, что ты Толстого не застал, может быть он будет в неудовольствие, что ты так замедлил. Как ты будешь? Куда тебя пошлют? И что с тобою будет? Все, все Машку беспокоит. Пиши, все пиши, всякую безделицу не скрывай, от меня ничего, богом тебя прошу.-
Ежели бы была возможность как нибудь к тебе приехать, где ты будешь основательно напиши. Ты даже забыл мне свой адрес написать. Я так зря пишу, то письмо я к Толстому адресовала, а это уже я решилась к Грузинскому адресовать, думаю, что оно вернее дойдет.-
Теперь милой друг скажу тебе об себе, и про наши делишки. Приятность нахожу тебе во всем отчет отдавать. Первое начну тем, что я с милостью божией третьего дни перешла в новой дом. Такие у нас всю прошедшею неделю были холода, морозы и снег, что в старом домишке, жить возможности не было, я и поспешила, все скоро окончила и слава богу здесь гораздо покойнее. Думаю на этой неделе и пристройка поспеет, завтра уже начнут в ней печь класть.- Кухня хотя и мала, но что ж делать, она готова, погреб совсем готов, конюшня уже очень много сделана, сегодня уже начали старую кухню переносить, лишь бы только хорошее время постояло, я надеюсь много успеть, разве мало что останется на старом месте.-
В поле только одна гречиха да горчица и ту последнюю убирают. Ежели бы эти дни не ненастье, то бы все было в гумне, и принялись бы за коноплю. Маку вышло с одной десятины четыре четверти, а другую еще колотят, там будет безделица.-
От покупки овса купец почти отказался, для того, что в Москву мудрено теперь ставить. Звягинцов говорит, что он будет в цене, а греча здесь у всех мерзкая едва соберем семена.- Дитловину я сама вытрясываю.-
В Даниловке перевезла избу и сегодня Савастиановича послала размерить и ставить по твоему плану. Прежде и то, с милостью божьей, хочется успеть все перенести а что бог даст вперед то ригу перестановить туда же.- Горох у нас весь обмолотила. Во всех деревнях очень плох, всего не более как 35 четвертей а в прошлом году было в двое.-

Тверские мужики теперь помаленьку начинают работать и дворы свои огораживать, и почти всю землю вычищенную посеяли.- Только беспрерывно суда приезжают просить об избах, все почти хотят разделиться. Я уже более не позволяю вить все почти одинокие будут, да и денег у них нету на покупку изб, надеяться на мою помощь, но я уже объявила им, что я ни одного с пустой просьбой не буду к себе пускать.- Все надеяться на проданное имущество в Твери, а оттудова никакого слуху нету, бог знает, что там делается. Ты видел по газетам какой там сбор, вряд чтоб гроша оброку они могли дать.- Да и армия там близка, вить может быть и войско там стоит.
Василий Алексеевич ко мне пишет, что кинешимские весь оброк вперед прислали, то есть 2.830 рублей из коих он заплатил 400 за дом, каретнику 300, да Вареньке дал из наших денег пятьсот рублей, они уехали, а у ней гроша не было, извиняется, чтоб мы не рассердились.- А в ломбард не успел внести, обещал переслать в Казань, как производство откроется дел.-
Я наудачу к нему напишу, чтоб уж и за другую тверскую половину отослал.- Бог знает друг милой как наши дела пойдут, как платить проценты, чем и куда отсылать.-
Я на прошедшей почте писала к тетушке, старалась красноречиво ей описать наше положение, чтоб она сжалилась, прислала не досланные ею деньги.- А Колычевой письмо, Василий Алексеевич сомневается чтоб она была в Москве.- То плоха надежда.
Посылаю я тебе кинешимскую отписку, я к ним ответила сегодня. Мой совет тебе милой друг, написать к ним, чтоб они к тебе ведомость хлебу прислали, что можно продать, то то не худо, и вели к себе деньги прислать, я умираю боюсь, что ты будешь в нужде.- А обо мне не сокрушайся, у меня теперь и с мельницы доход есть, и теперь все помаленьку будет.- Да здесь нужды вить не велики.-
Ты мне ничего не пишешь, что тебе лошадь верховую прислать ли? Да вить я думаю нужно будет другую для человека?- А я тебе и повара нашла, Акашка изрядное меню готовит, я и не знала, что он был два года, в кухне у Маменьки.- У меня Алешка все был болен так он меня и кормил.-
Вчерась ездили по нас с подписками о рекрутах но я не буду прежде ставить, как в будущем месяце.- На что спешить коли до первого ноября срок.-
Козловской уехал в Тамбов, он все был болен, я его и не видела, ее я видила у Аграфены Дмитриевны. Только моего и выезда после тебя как к ней.
Вчерась у меня обедал Хрущов, Звягинцов после обеда, а Козловская сама не может, в четверг ее именины к ней поеду. Алену Дмитриевну всякую минуту ждут, здесь бездна приехала, все деревни наполнены, и всякий день приезжают, и мимо бездна едут.-
Я ни об ком московских ни слова не знаю. Об последнем Варенькином письме я на прошедшей почте к тебе писала.-
Прощай мой милой друг, душа моя, все кажется тебе пересказала, дети у меня все трое кашляют, надеюсь авось здесь в тепле скорей пройдет, я по милости божией изрядна, будь на мой счет покоен.- Я себя берегу, только ты береги, в сырую погоду не ходи без теплых чулок.-
Да отпиши не нужно ли, что из барки, я ее на днях жду, шубы, которой там у тебя, которую прислать?- Прощай, обнимаю тебя душевно дети беспрерывно об папке толкуют Николка возле меня стоит и говорит напиши мама, здоров ли папка?- Христос над тобою.-
Я сам папа пишу, целую ручки твои.- Николка.-
И я также папка.- Сережка.-
Я их руку водила, не знаешь ли ты что про матушку, напиши.-
Пиши нумера на своих письмах, и я так же тогда узнаем ежели пропадут письма.- Отпиши милой друг кинешимским на счет этого, которого они в рекруты хотят отдать за неисправное житье, за глаза мудрено им поверить.-

№59 [58] Балушево 9 сентября 1812 года. №3

Вчерась должна бы почта прийти, и до сей поры еще не пришла. Здесь слухи страшные и ежеминутно увеличиваются. Признаюсь тебе, милой друг, что одно твердое упование на власть всевышнего, которое меня поддерживает, и не допускает меня до отчаяния.- Я вручила ему душевно участь нашу и детей наших, и остаюсь хотя не совсем спокойна, но тверда верою и надеждою на его неограниченные милости.-
В прошедшую среду приехала Елена Дмитриевна и не утаила нам все опасности.
От 30 числа последнего, бумажка нам известная от Ростопчина, есть позыв вооружиться всей дружине с чем кто попал, потом вот пятой день никакого слуха. Те, кто приезжают, рассказывают ужасы. Сегодня мне прислал сказать Хрущев, что приехала Молчанова и сказывала, что второе сентября, злодеи вошли в Столицу и им это не стоило ни единого выстрела, ибо они взошли в Калужскую заставу а наши их ждали со стороны Можайска. Я мало бы верила этим известиям, ежели бы неприход почты оного не утверждал.
Теперь все отсюдова собираются. Аграфена Дмитриевна едет за Тамбов, Хрущовы, Папкова, все голубчик. Балашов писал к сестрам, что он им советует жить в городе.- Я не знаю, что мне делать, дожидаюсь подтверждения всех сих несчастий от тебя, ты должен кажется вернее знать, ибо у вас курьеры беспрерывные. Что ты мне скажешь? Куда ты мне велишь? Признаю дружок, что ежели бы не денежные обстоятельства я бы не дождавшись к тебе бы прискакала, а то не с чем. Теперь бы можно кой чего продать, да ни кто не покупает, а занять вовсе негде, да и у кого?- Однако мне вчера обещали, авось бог даст тогда я подожду, что ты скажешь, куда тебя назначили, да и к тебе явлюсь, в противном случае коли не с чем, останусь здесь, и препоручу себя совершенно всевышнему. Мне кажется, от него еще сюда далеко, разве другого бояться, бунту, то от этого никуда не уйдешь.-
Теперь у Василия Алексеевича денег наших много, хотя бы он, или жена его приехала, вот ежели Москва взята, то все здесь безопаснее, тогда я вернее знала что мне делать.- Теперь уже двенадцать часов а все еще почта не пришла, Господи как грустно.- Подожду писать авось после обеда придет. Прощай, дружок, до вечера.-

5 часов после обеда.

Сию минуту получила твое письмо, слава тебе Господи, ты здоров неоцененный друг мой. А из Москвы уже более почты нету, стало несчастное известие хрущевское подтверждается.-
Ты не мог еще это знать, ибо твое письмо от второго, и от третьего. Все приятные новости, что ты мне пишешь, признаюсь тебе, меня не обрадовали, ибо уже я слышала несчастное продолжение. Одно только, что может еще радовать это то, что Тормазов разбил Шварценберха и Вихтенштеин; стало задачи наши окружение, вить это сзади. Растолкуй мне пожалуйста окружены ли они? И могут ли иметь, с зада подкрепление и снарядов, и пороху. Коли наши сзади, то кажется, что он не может уже иметь помощи, да нам же известно здесь, что из раненых наших вынимали глиняные кожей обернутые пули, стало у него в настоящих недостаток.
Хрущева сын бедной ранен на пролет, пуля в щеку правую и в глаз левый кривой, такая жалость. Не знаешь ли ты что нибудь об братьев, и об двоюродных, Господи, какое положение несчастное! Век веков эдакого не бывало, что с нами будет бог единой знает, я не хочу тебе всего рассказывать, что я слышу здесь, волосы дыбом становятся, да по несчастью здесь такая бездна глупых дворян и трусов, прежде времени все штаны замарали, а уж женщинам бедным что осталось.- Ничего.- От чего ты моих писем не получаешь?- Понять не могу, я ни одной почты не пропускала, я по милости всевышнего здорова и детенки мои также. Разве так, что не знавши твоего адреса, и до сей поры, адресую письма свои зря, да то от того ты не получаешь. Ты и в сегодняшнем письме не пишешь куда адресовать, и это пойдет к князю Грузинскому, я нарочно ставлю нумера на письмах, чтоб ты видел сколько я писала и которые пропали.-
Завтрашний день отправлю к тебе лошадей, как ты милой друг не назначил, кого к тебе прислать я уже решилась отправить Акишку и Яшку. Которого тебе удобнее ответь, мне кажется Яшка уже бывал; а Акишка тем хорош, что он кухарить умеет, то как тебе угодно.- Да еще, дружочек, ты пишешь, что есть еще новости, которые ты умалчиваешь, ибо думаешь, что я уже их знаю. Ничего приятного не знаю, все дурное, и думаю что половина вранья, завтра решаюсь ехать к Козловским авось у них, что нибудь узнаю.- А вечером к тебе напишу с лошадьми, от того теперь и оканчиваю чтоб ты и на почте получил прощай мой ангел, неоценимой друг мой вижу я что и ты пойдешь, ты так меня успокаиваешь но береги себя Христос над тобою, Господи, не оставь моего друга. Дети ручки целуют.-

Ничего об наших не знаю, решаюсь к Вареньке писать в Пензу, может они там.-
Ты сокрушаешься, что нет моих писем, а адресу не пришлешь, я все зря адресую, теперь пробую денег вложить авось вернее получишь.-

№60 [59] Балушево 10 сентября 1812 года. №4

Ну, милой мой друг, голубчик ты мой, до смерти грустно, сию секунду я приехала от Козловских, ездила узнать по вернее, правда ли, что злодей занял Москву. По большой дороги бездна мне попадалась всякого рода людей, кто в субботу, кто позднее выехал, а в понедельник взошел злодей точно. Вчерась обедала у Козловских Бекетова, которая выехала после обеда в понедельник, он был три версты только от Москвы; теперь говорят, по рассказам приезжих, что наша Главная квартира в Бронницах, а Растопчин со всеми чиновниками в Рязани. Козловские и Папкова завтра посылают в Рязань узнать, правда ли это? Тогда мы увидим на что нам будет решиться.-
Наш предводитель хорошие дела вздумал, чтоб поставить на всей нашей границы по уезду, свои бекеты, чтоб по крайней мере, известно нам, все было, и также от Рязани суда поставить свою почту, в случае чего нибудь, чтоб успели предосторожности взять. Вот, милой мой друг, наши новости.-
Теперь, душа мой, ангел мой, научи меня, прикажи, придумай, что мне лучше сделать, куда деваться, ежели главная наша Квартира будет в Рязани, то я тогда решусь уехать, но только ты напиши куда, очень бы мне желалось быть с тобою, к тебе приехать, но на долго ли? Вить ты должен, будишь идти. Не думай, чтоб я так была малодушна, чтоб я себя обманывала, что ты не пойдешь, все знаю, и не мало себя не обманываю. Ежели бы я была одна, то на верно была бы с тобою вместе и в опасностях, потому нынче не то уже время приходит, чтоб нам бабам по домам сидеть; но дети, дети, залог священной, бог мне их дал, чтоб для них всем в свете жертвовать, я их не оставлю, а с ними за тобой ездить, вещь невозможная, то говори милой, неоцененной друг мой, что ты лучшего придумал для их безопасности, то другой ты, Машка твоя и будет делать, и пожалуйста не беспокойся обо мне, ради бога будь покоен, право моя вера не пустая, бог меня подкрепит, и даст мне здоровья, вить он никогда сверх сил человеческих не испытывает и не наказывает.- То пожалуйста береги себя только и будь покоен на счет Машки и положи все свое упование на великие милости всевышнего, а ежели ты думаешь, что лучше мне быть близ тебя, то еще для меня приятное, вить ты знаешь, и можешь судить по себе, что это есть единое мое блаженство.-
Хотя слухи и такие страшные, однако я не унываю, все строю, чтоб все к зиме было готово. Одну избу уже поставили, другую сегодня начали, конюшни потолок завтра начнут класть, и славная будет, надеюсь, что похвалишь, коли великой творец тебя суда принесет.- Пристройку кроют, печь в ней уже складена, можно будет через неделю перейти.
Ах кабы только душа та была по спокойнее.- Ты мне пишешь, что есть новости приятные, об которых ты умалчиваешь, ибо я об них верна знаю.- А я нечего и придумать не могу, что может это быть? Ради бога в перед эдак не пиши, а прямо вить мы живем в глуши, кроме дурных вестей еще приумноженным ничего не знаем.-
Я так была глупа, вчерась писала по почте, да чем бы мне адресовать на Макарьев, я прямо в Нижней, думаю однако ты не замедлишь получить, ибо я нарочно пять рублей положила, чтоб скорей дошло.- Куда девался Василий Алексеевич, бог знает, хоть бы он с женой ко мне приехал, мы бы вместе, как нужда придет, стали бы странствовать.- Как тебе нравится взятие Москвы, все у нас между главнокомандующими несогласица, все винят Кутузова, правду милой друг сказать, что видна наши дела такие же, как и в Пруссии; славное войско, а козлы командуют.- Ты велишь мне догадываться, кто хромой Нарышкин с матерью и сестрами, понять не могу, и придумать не знаю кто.- Ради всевышнего милой друг, пиши ко мне и по обстоятельнее, коли бы можно было, чтоб ты не ходил под Злодея та, ну что что ты сделаешь с своими мужиками, и полк … так ничего, а эти вить как куры, я думаю, и повертываться не умеют. Пришли ко мне верный адрес, как бы мне к тебе письма верно адресовать.-
Что Лизавета Ивановна Нарышкина делает? Кланяйся ей и всем кто обо мне вспомнит и спросит, да узнай пожалуйста где Пашет? Она была очень больна, где она осталась, имеют ли они об ней какое нибудь известие, также и Авдотья Ивановна?- Я было хотела к тебе сегодня послать, но мне обещали дать денег занять, то я и до завтрева отложила, авось я могу, что нибудь хоть к тебе послать коли дадут, то чем свет завтра отправлю.-
Эки дела, милой друг, воротился мой посланный — ни гроша нет, ни кто не дает. Вот уж до смерти досадно, меня крайне то мучает, что у тебя мало, займи там где нибудь без стыда попроси у Толстого, вить не досадна ли так на верное меня уверили, и обманули, коли бы можно было, хоть что нибудь продать, теперь овса четвертей 200 бы можно да некуда, так досадно, что будешь делать, голубчик мой, меня это пуще сокрушает, что ты в нужде.- Нечего делать решаюсь посылать так, Яшку и Акашку, которой тебе кажется надежнее, того и оставишь, Яшка бывал уже в походах, может он лучше, а Акашка тем хорош, что он может из нужды быть кухмистром, а вить у тебя в том недостаток.- Твою Серую посылаю и для верхового еще одну лошадь седло и чепрак и ему седло аглицкое, кого выберешь, то и оставишь, а другого пришлешь, с верным об тебе известием. Господи как грустно, что не могу тебе нечего послать.- Ради бога не манерься, займи в теперешних обстоятельствах разве злодей какой не даст, а коли я здесь где достану, то еще пришлю. Сомневаюсь, здешние господа такие трусы, что боятся до смерти от того и не дают.-
Прощай, мой ангел, друг мой милой, дети все слава богу здоровы, они твоего благословения просят. Все спят уже одиннадцать часов.- Христос с тобою, сохрани тебя владыко от всяких бед.- Не забудь верный адрес прислать.- Посылаю сукно на армяк Тимошке, вели там сшить, барка пришла три дни назад, шубы благополучно доехали только платья мои все подмочило.- Прощай мой милой друг.
Не успела армяки шить от того я сукно посылаю. Не знаешь ли, что про братьев бога ради уведомь?

№61 [60] Балушево 16 сентября 1812 года.

Вчерашний день милой мой друг, ко мне приехал милой наш Василий Алексеевич, с Варварой Ермиловной и со всеми своими, и с ними три семьи ехали, также несчастных выгонных, которые ни знакомых, ни пристанища, ни какова не имеют здесь. Я решилась им предложить наш старый домишко, хотя он очень худ, но все лучше нежели в крестьянской, черной избе. Там у меня дворовые жили, ибо их избу переносят, то я их всех по крестьянским избам по совала, покуда изба будет ставиться, а их хоть сюда, так тут помещу. Вот, мой друг милой, какая несчастная судьба, те люди, которые отроду, не выезжали из Москвы, и бедные, ничего даже с собой не успели говорят взять, все там осталось и сомнительно, чтоб уцелело. Они меня благодарят, а особливо наш доброй Василий Алексеевич, которой плачет от чувствительности, что он сюда, как к себе в дом приехал. Я ему говорю, голубчик мой, может случится, что и я гдесь буду таскаться.- Ежели тебе рассказать все то что я от них слышала, совсем вещь невозможная, только, одним словом сказать, что нету ни одного состояния человеческого, которой бы остался на своем месте, все скитаются, и иные пеши, и без пропитания.- Великой Боже! Чудны дела твои, и не постижимы для нас грешных.- Буде власть твоя светлая!- Бедной, доброй Василий Алексеевич, все оставил, представь, что было у него чужого, и все то, что он мог вывести, все вывез, а особливо серебро, а свое почти все оставил, редкой поступок, а особливо для нынешнего века.- Наши часы привез, а часы которые Матушка дала, что у Бурно, остались и те, что у Ферье.- Так как множество французов повезли в Нижней, то нет ли там Бурно, проведай об часах?- Дом наш и все что в доме, так же на произвол судьбы, а уверяет меня, что тверская деревня осталась цела, что злодей в губернию шагу не входил.- Дай боже!- Что с нами будет!- Он сам к тебе станет писать. Теперь поехал к этим господам, они в Агишево остановились, сказать им, что я им отдаю, то, что могу.- Сегодня уже понедельник а я еще не получила писем от тебя, милой друг мой, ангел мой, что ты? Как ты?- Сегодня уже шестая на десять, ополчение ваше должно быть кончено!- Боже милостивой, может быть ты уже получил повеление!- Великой Творец!- Да сохрани тебя, одно тебя прошу, умоляю, ежели ты пойдешь, то оставь мне верной адрес, куда к тебе писать, и сам пиши, со всяким курьером, во всякие города, хотя через Владимир, Нижний или Ярославль. Бога ради.-
Здесь получила от губернатора печатные листы, чтоб собрать двенадцатого, для охранения здешней губернии я тебе их посылаю, он то сделал, что наш предводитель прежде уже вздумал. Я сегодня целое утро все рекрутов рассматривала. Миром назначали вчерась и сегодня все кончено, завтра повезут.- Ах милой друг. как все грустно, ты вот знаешь гожусь ли я на эдакие вещи, сердце кровью обливается; представь, что на таких пришла очередь, которых уже братьев отдали, например, староста Михайла, но натурально, что я эдаких на подставу. И так милой мой все горести и слезы!-

6 часов вечера.

Приехали с почты. Нет, все еще она не пришла, что эта значит, понять не могу. Она должна еще прийти вчерась, а и теперь еще нету.
Василий Алексеевич так же не приехал, он заедет также в Шадск на почту. Одна надежда, что он привезет, милой друг мой, придумать не знаю, что разве злодеи не взяли ли Володимир, что почты нету, тут уже наверно вас тронут. Ах боже милостивой, чего уже не придумаешь, право такие времена, что все себя еще хуже готовишь.-
Здесь в Богдановке приехали четверо господ, одна из них вдруг присылает мне вчерась из Рязани полученное письмо, что французы выгнаны из Москвы и от Рязанской дороги и от Тульской, а все на Калужской окружены, и что будто бунт в Париже и посадили Морэ на престол. Но я это все сочла за басню, ибо у нас поставлена до Рязани почта и вчерашняя нам привезла, только ту новость, что до Коломны путь свободный, и он потянулся на Тулу. Вот, милой друг, все здешние новости. Тебе много кланяется Дмитрий Иванович, он бедной болен и у него работы бездна. Я его один раз только видела, а она и с Еленой Дмитриевной у меня третьего дни была. Муж к последней пишет из Володимера, что все суды и полиция там, он думает тоже не миновать Нижнего.- Маменька воскресенье только выехала из Москвы, до последнего дня ждала, слава богу, свое все умела отправить на барке, а Василий Алексеевич сказывал что видал Петрушу в Москве. У него страшная лихорадка, то его отпускали на несколько дней, он сказал, что наши все слава богу живы до после последнего сражения, то есть 26, только Паша бедный без вести пропал. Они полагают, что он в полону, а я так боюсь, вить ты знаешь, что он живой не дастся в руки.-
Теперь уже 7 часов а Василий Алексеевич с почты не приехал, то я еще подожду отправлять авось от тебя письмо есть.-

16 сентября 1812 года.

Милостивый государь
Федор Федорович
В надежде вашего расположения ко мне и ко всему моему семейству со всем моим семейством прибыл я … в Балушево я надеюсь на ваше милостивое расположение …вы ни поскучите изгнаному семейству помочь. Кто мог думать чтоб Москва в едакое короткое время в злодейских руках была. Варвара Ермиловна свидетельствует вам свое почтение так же и я при засвидетелствовании моего почтения и совершеною моею преданостию остаюсь
милостивый государь
покорнейший слуга
Василий Пехтерев.-

А я тебе про него скажу же, что он забыл, что в деревне, место Воробьевых гор ездил сегодня, целый день пропадал в Шадске, ну милой мой, душа моя слава богу, что теперь хотя немного, но могу тебе денег послать. Я так рада, что мои деньги, Василию Алексеевичу так пригодились, что без них бы он пропал, и от того не много осталась, но все я рада, что ты на первой случай не будешь без денег; я так смела, чтоб тебе оные вернее дошли, я писала к Князю Грузинскому, для того, что признаюсь, вить очень считаю, что вчерась срок последний ополчению.- Боже мой, Голубчик, от тебя письма нету и почта не бывала, мочи нет право, бог знает, что придумает.- Пришло мне в голову, что я боюсь, что у тебя теплого нету сделай себе фуражку и панталоны на ватке, и не забывай надевать теплые чулки бога ради, вить ты хочешь, чтоб я пила исляндской (исландский) мох, то и это исполняй.- Христос с тобою, сохрани тебя владыка под кровом своим.—
Будь на мой счет покоен.- Дети слава богу здоровы, оне твои ручки целуют.- Я еще останусь здесь, Василий Алексеевич меня уверяет, что нет опасности.- Однако здесь начинают бродяг, злодеев ловить.-
Обнимаю тебя душевно Христос над тобою.-

№62 [61] Балушево 23 сентября 1812 года. №6

Вот и другая почта прошла, а от тебя, друг милой, нет писем, и Яшка уже две недели как уехал, а не возвращается. И так уже три недели как я об тебе ничего не знаю. Признаюсь, что уже терпения никакого нету, все придумала, от чего ты не пишешь? Нынешняя даже Володимирская почта не пришла разве Володимир не взят ли? Может быть и ты против неприятеля, но от чего Яшка так долго не едет, не понимаю.
Так грустна, так тошна, что и рассудком располагать не в силах, я решилась буде еще на этой неделе от тебя известия не будет, оставляю детей на Варвару Ермиловну и на Степаниду Васильевну, которую третьего дни бедною притащили почти полумертвую из Москвы, а сама с Василием Алексеевичем поеду тебя отыскивать. Ежели ты пошел в поход, то быть не может, чтоб давно, вышел из Нижнего, стало ежели не тут, то я тебя близко могу нагнать. То есть, что думать, чему верить, бог один знает, мы здесь в совершенной неизвестности, что слышим и верное то это из Рязани а из других мест и почты нету, а слухи все площадные, кто сюда приедет, да наврет, или правду скажет, бог знает.
Говорят, что будто большой его корпус пошел на Тулу и нам известно, что было большое сражение около Серпухова, где говорят злодеи разбиты, в прочем все неизвестно, иные говорят, что Москва очищена от них. Что для нас вернее всего, это то, что Рязанская губерния еще вся цела и злодеи шагу не делали в ней и даже за Коломну сорок верст путь свободен. Это писала сюда губернаторша ибо у нас поставлены штафеты до Рязани, стало здесь по моему мнению совершенно безопасно, даже все, кто сюда приезжают, считают себя безопасными. У нас же взяли на ополчение пограничного губернии 25 человек, что и делает по нашему уезду 1800 человек, которые будут держать порядок и все дворянство пошло в ополчение, чтоб остановить тем выезжающих. Тот кто отлучится, то имения будут описывать, стало, кажется меры благоразумные взяты, чтоб не допускать к нам мародеров, и всякой злодейской набег беглых и прочего.-
И от того на счет своей безопасности я покойна.
Отчего не могу того сказать на твой счет, милой мой друг, душа моя, что ты? Где ты?- От чего такое молчание?- Что же будет, коли ты против неприятеля будешь, ежели о сию пору от тебя слуху нету.-
Меня перервали давеча, Хрущева приехала. Что мой друг я надеялась все что будет письмо от тебя вот и понедельник проходит а все еще нету. Господи милостивой, что с тобою делается? Все карты прогадала даже, как человек в горести сделается даже неверным.
Хрущева мне рассказывала что ее сына бедного раненого в глаз привезли, мне уже казалось, чтоб и с тобою того же несчастья не было.- Ну друг милой, рассудок плохо действует, когда в разлуке с человеком, который милее самой себя. Признаюсь милой друг, много бы, что хотела к тебе писать, об многом говорить, но сердце так полно грустью, что ничего не в силах, кроме горестного. Ежели ты еще в Нижнем, то получил письма мои все, а особливо последнее, которое я имела дерзость адресовать через князя Грузинского и пять сот рублей денег. Хотелось бы знать получил ли ты оные? Я и теперешнее посылаю адресуя тем же трактом? Как ты его получишь и где? Бог знает, право, эдакая неизвестность может сума свести.-
Я получила письмо от Маменьки и Вареньки через Муром. Они мне пишут, что едут в Нижний, стало ты будешь с ними вместе, может уже и есть, я наудачу сегодня и к ним напишу.-
Степанида Васильевна мне принуждена была сказать, что Пашет уже нету. И так, милой мой друг, все исчезает, дружба, любовь, всему смерть преграда, мне кажется, что я с теперешними обстоятельствами совершенно окаменела, ничего не чувствую. Пашет та, которую я искренне любила как сестру, та с которой мы были пятнадцать лет дружны, ее больше нету. Я так эту разлуку приняла, как не вечную, вот мой друг, как горесть человека делает жестокосердным. Еще горесть от княгини Марьи Адамовны, совершенно прежалкая, лишиться одной дочери, которая ей оставалась в утешение, сын князь Дмитрий, жестоко ранен, а другой еще неизвестно, что с ним. А наш Паша, что? Где он? Может быть еще и не в полону. А Гриша, Маменька пишет, что легко ранен, а где твои братья? Что оне? Бог знает я у всех приежающих спрашиваю, говорят, что об них не слышали. В Касимове много привезли раненых, непременно пошлю об них узнать. Вот, милой друг, сколько несчастных известиев, а чего еще не знаешь, да и что еще с тобою будет.- Великой Творец! Сохрани тебя, и помилуй.- Завтра у меня рекрутов остальных везут и в ополчение еще 13, что будет проку?- Дай боже чтоб злодея искоренить.- А все то что рассказывают про Москву, как бедная Степанида наша выбралась уже я и не хочу тебе описывать.-
Про себя скажу, что я здорова, дети также, так часто поминают об тебе, и теперь у меня в горнице играют, дай боже, чтоб оне все так были счастливы как теперь!- Василий Алексеевич и Варвара Ермиловна в Шадском, а Степанида Васильевна тебе кланяется.- Христос над тобою и пресвятая богородица.- Я от сестры письмо получила. Матушка и они все здоровы только об нас сокрушаются.-
У меня голова так набита печалью и горестью, что я тебе так перемешала. что сомневаюсь, чтоб ты понял мое письмо.-

№ 63 [62] Балушево 30 сентября 1812 года. №7

Слава тебе Господи, Милой Друг Мой, я не получавши три недели писем от тебя, и быв совершенно в отчаяние, не знав на что положить столь долгое молчание, решилась уже еще долее недели не ждать, и уехать к тебе, потому, что эдакое жестокое неведение не в силах была переносить,- как вдруг, на прошедшей неделе, во вторник, прискакал курьер Архарова и привез твое письмо от 20 сего месяца, я мало сказать, что обеспамятела от радости, не успела оное прочесть, как Яшка в двери, а погодя немного и еще с почты принесли, одним словом сказать, этот день я получила три письма последнее по почте старое нумер третей то есть от десятого, я так была счастлива, так рада, что и описать сколь не в силах. В тот день к Варваре Ермиловне приехали гости с кем она сюда приехала, и еще Языковы и Чигмарев раненой под Можайском, они думали, что я сума сошла, потому что в подлинну я на сумасшедшую была похожа, а сегодня по утру еще получила твое четвертое письмо, от одного числа с Яшкою. Не понимаю от чего почта так перепуталась. Первые твои письма я получила в пятый день, а нынче в тринадцатой, видно тракт совсем сбился. И так, Милой Мой Друг, все то у нас перепутана И НЕ ОДНА ПОЧТА.-
Чикмарев мне сказывал что раненых всех наших главная квартира в Касимове, и что он слышал что братья наши Александр, и Василий ранены. Я на другой же день послала Севастиановича в Касимов, чтоб их сюда привезть ежели они там. Вчерась он возвратился. Все вышло вздор, много раненых 7000 а наших нету. Гвардейские их полку солдаты сказывали, что они слава богу живы и не ранены, только про двоих, Александра и Егерской Федор, а про тех двоих не знают, слава богу друг милой, что они здоровы. Ежели бы были ранены то бы были здесь, а ежели хуже то солдаты их полков оное бы знали, и так можем возблагодарить всевышнего, что по сие время их милует. Я сегодня оное напишу к Матушке, чтоб она успокоилась, ибо последнее письмо сестры они были в отчаяние, оно от первого нынешнего месяца.
Чем то Господь Милостивой нас обрадует, мы имеем много слухов, об армии, через Губернатора и через Рязань, где я тебе кажется писала, что у нас своя почта поставлена, но я признаюсь, что ничему уже не верю, ибо новости все хорошие а он все таки в Москве и разорил ее до основания, что всего вернее это то, что Рязанская губерния более вне опасности стала и наши тамбовцы успокоились, и наше ополчение по границе губернии отменяется, по приказанию Кутузова. Стало по этому он в тот край хочет прорваться. Здесь слухи будто Австрийской император умер скоропостижно прочитав требования Бонапартевы, чтоб дать еще сто тысяч вспомогательного войска и будто Карла возведен на престол. Ежели оно справедливо, то благодарить надобно всевышнего. А об Москве мы всякий день почти имеем верные известия, потому, что оттуда беспрерывно бегут, всякого звания люди. Я не хочу всех злодейств описать, которые они про варваров рассказывают, а только скажу тебе, что третьего дни проехал мимо Шадска купец богатой Картышов, он поехал к вам в Нижней. Я уже узнала когда он проехал, а то бы к тебе написала, ты отыщи его и спроси про Москву. Василий Алексеевич был тогда в Шадске и с ним говорил, зверства разные рассказывал, в том числе и то, что Коленкур ему самому сказал, что у них в Париже взошли гишпанцы. Он из Москвы вышел осьмнадцатого сего месяца, стала очень недавно. Ежели Коленкур не обманывает, то слава богу, злодеи должны у нас здесь пропасть, только признаюсь голубчик, никак не могу понять причины, зачем так долго медлят его искоренять, ежели наше войско в таком хорошем положении, и в полтора сильнее его, как ты пишешь и как нам здесь известно.-
Насчет вашего ополчения, признаюсь тебе, что я не сожалею, что медленно идет, ибо по крайней мере ты вне опасности, бог с ним и с достоинствами и с чинами, лишь бы ты только был здоров, у вас я вижу большой недостаток в офицерах, ибо отсюдова к вам всех дворян приглашают, но судя по здешним дворянам, я думаю охотников мало найдется.-
Ты пишешь мне, дружок, что в Лыскове большой свет и что ты редко там бываешь, я вить знаю как ты мало охотник до большого свету, однако помни и мои слова, что в здешней жизни делать связи нужно, а особливо у кого есть дети, коли не нам, то им пригодится. У нас хотя не большой свет, однако везде наехало множество, у меня в маленькой домине сидели за столом до пятнадцати человек ежедневно, Василий Алексеевич со всем домом, и Степанида Васильевна, а когда кто приедет, что не редко случается, то и сесть негде. Так счастлива себя считаю, что в теперешнем случае, на что нибудь пригодилась, а Пехтерев бедной очень жалок, привык ни в чем себе не отказывать, и жить в роскошности, теперь в скучной деревне и лишился мало сказать половины своего имения, а остальное как и когда соберет бог знает.- Я его сколько ума достает стараюсь рассеять, но человек который изнежен счастьем, не скоро от такого удару опомнится.-
Не знаю как ты, милой друг, но я про себя тебе скажу, что я совсем не жалею об нашей тамошней жизни, лишь бы остальное бог сохранил, и чтоб злодея искоренить, и чтоб бог нас соединил вместе, разлука с тобою для меня есть самое большое несчастье.- Да, дружочек, худо, очень худо нам быть друг без друга, и что причиною одни денежные обстоятельства, что ж делать, бог нас испытывает, будь по его святой власти.- Я совершенно предалась и с тобою в его покровительство, и желаниев других, как его воля, себе не позволяю.-
Ты советуешь весь хлеб продавать, я с тобою в этом случае не могу согласится, вот по какой причине: первое, что хлеб здесь совершенно ценой упал, ибо от трусости ни кто не покупает, а ежели бог все успокоит, то должна быть страшная цена; а другая причина еще, что нам известно, что на здешнюю губернию, наложен хлебный побор, как велик еще нам неизвестно; третье, урожай у нас самый плохой, а греча даже и зерен посеянных не взяла, вовсе пропала, по сим причинам я остановилась продавать. Только продала 100 четвертей овса, этими деньгами и живу.- Ежели бы в тверской продали хлеб, это другое дело, это могла бы быть большая помощь для нас. Но об той деревне ни какого слуху нету. Сколько я ни писала, так все оставили без ответу; уверяют меня будто злодеи до той губернии и не касались.- Дай боже. Хочу дружочек послать проведать, коли бы из армии что нибудь утешительного было, чтоб пропуск мог быть свободен.-
Все здешние наши знакомые меня не оставляют, тобою удивительно как интересуются, а особливо Козловские и Папкова, Поликарп Афанасьевич в Нижнем, отыщи его.
Я слава богу здорова по обыкновению, пью исляндской мох, он уже весь, и послала еще взять.- На мой счет будь покоен.- Дети также, беспрерывно про папку говорят. Наська начинает быть милее.- Прощай друг мой, ангел мой, люби Машку в том есть ее блаженство.- Христос с тобою.- Благодарю Керестурия за воспоминания.- Василий Алексеевич захотел сам к тебе приписать.- отпиши друг милой, получил ли ты деньги, признаюсь что желание большое чтоб на несколько ден приехать на тебя взглянуть. Но карман та все пуст берегу по твоему приказанию деньги на черный день.-
Прощай ангел , дети просят твоего благословения.-

Милостивый государь
Федор Федорович

Долгом моим почитаю засвидетельствовать вам усердное мое почтение такжа и Варвара Ермиловна свидетельствует свое почтение
Из Москвы был бежецкий купец, которой очень богатой человек, который бежал от туда 18-го числа сентября месяца в нищенском положении и по рассказывал о состоянии Москвы. Начиная, первое злодейство французов — вся сожжена через поступки оных злодеев, пересказывал что они там делают выше всякого злодеяния. С моею преданностью остаюсь милостивый государь все покорнейший слуга
Василий Пехтерев.

Мы здесь все другого ничего не делаем, как корпию, и бинты для раненых, как об оных всех просил Губернатор видно, что во всем недостаток.-

№64 [64] село Балушево 7 октября 1812 года.

Сию минуту, Милой Мой Друг, получила твое письмо от 24 прошедшего месяца. Ты пишешь, что я вместе с этим письмом получу три вдруг твоих, однако я только еще одно получила. Меня почта не только сокрушает, но даже бесит, как я к тебе бог знает сколько писала уже, я и счет в них потеряла. Меня пуще то письмо сокрушает, которое я к тебе писала со вложением пяти сот рублей и для верности я их вложила с письмом к князю Грузинскому, и вот уже этому три недели а на это никакого ответу нету, то я боюсь, чтоб не пропало так же, как то в котором я вложила пяти рублевую бумажку.- Меня больше всего что бесит, что Елена Дмитриевна от своего мужа получает, гораздо чаще меня, два раза в неделю, и тогда когда я твое получила на той почте от 17 числа а она от 25, что это значит? Не понимаю.- Она уже успела через курьера, правду сказать, письмо от первого сего месяца. Мне бы не так грустна была разлука, ежели бы я чаще, и вернее имела от тебя известия. Ты пишешь, что вы переходите в Муром, этак письма гораздо скорее могут доходить, да и ближе ко мне, авось и ты сам можешь побывать. Я полагаю Муром не далее отсюдова, как верст двести, то и Машка может к тебе приехать, а что дружок легко может случится, что Машка прилетит, только помолчи, это секрет!-
Я имела друг милой верное известие об братьях. Двое точно ранены, Александра в ногу а другой не умели мне сказать, которой и как ранен. Я это знаю от Петрушки шорника, который у нас в доме оставался дворником. Александра его сюда и отправил и купил ему лошадь, а сами они оба поехали в Петербург к Матушке. Представь, какой свинья этот Петрушка, чем было ему ко мне явится, а он изволил проехать к дядюшке, да там три недели живет, я бы оного и не узнала коли бы не посылала к дядюшке Маменькино письмо. Эдакой скотина, принуждена сегодня за ним послать, мой посыльной его с собою звал, так он не поехал.
Что наш дом? Уже ни какой в нем надежды нету все сожжено, жаль только, что я так глупа была, что мебель не вывезла сюда на барке, ты мне оное говорил я сама виновата, то-то всегда русский человек задним умом умен, что же делать! Видно богу так было угодно, лишь бы господь помиловал тверскую деревню, признаюсь, что эта тяжелая будет потеря, а Поликарп Афанасьевич писал, что в Твери присутствие закрыто и, что они были уже близко, но что их злодеев отогнали, то уцелела ли бедное Городище? Я никакого сведения не имею, хочется послать, но боюсь, чтоб посланный к варварам не попался. Балашовы же из Петербурга пишут, что бездна из Зубцовскаго, Таржевскаго уезду приехали туда, то стало там были набеги злодейские.- Да друг милой есть в жизни великие испытания и бог на тех более насылает, которые тверже в вере, будь по воле его, прошу его, чтоб он еще более меня утвердил, перенести в упование все, что ему угодно будет наслать; только одно, одно прошу, чтоб он нас сохранил друг для друга, и для детеночек, чтоб бы вместе успели воспитать детеночков в вере христианской, и дать им правила честности, столь нужные в жизни, для истинного здешнего благополучия.-

Ты все сомневаешься, чтоб детенки об тебе не поминали, оба раз двадцать в день спросят, Мама а где же Папка? Когда он приедет? Я часто у них спрашиваю, что ты делаешь? Николка все говорит к Маме письма пишет, это всегда один ответ. А Наська была нездорова, все кашляла, а теперь слава богу начинает быть очень мила, хотя затей больших нету, однако руки подает и свое имя знает когда позовут.
У нас здесь было учредили ополчение кругом губернии по границе, однако видно нужды в нем нету ибо Губернатор по повелению главнокомандующего отменил и теперь здесь все успокоились и все даже сюда приезжают, множество в Шадском.- Я к тебе писала и Василий Алексеевич, несколько раз, что он здесь, Варвара Ермиловна и Степанида Васильевна говорят, как я им твое письмо прочла, что ты об них сокрушаешься, что ничего об них не знаешь, (вить мы умнея вздумали под крылышка приехали) они обе велели тебе кланяться.-
А Василий Алексеевич гуляет в Шадском, как приедет подожду, тогда кончу свое письмо.-
Я ждала по пустякам Пехтерева, все надеялась, что он мне привезет еще письма от тебя ибо ты пишешь, что я должна три получить. Ничего не бывало, ничего не получила.- Теперь все мои гости разошлись спать. Я одна с тобой друг милой беседую, теперь одиннадцать часов, ты верна покойно спишь, Христос над тобою; признать, что мне удивительно как грустно, когда то кончатся все наши бедствия, когда мы будем покойно жить друг для друга, единая в том моя молитва всевышнему, кажется зимою мудрено воевать, да правда, что нынче война беспутная.-
Так я рада что Гемс (Гамс?) едет в Одессу, слава богу.- Прощай, милой друг, бог милостивой сохрани тебя.

Детеночки наши спокойно спят, я за них прошу твоего благословения прижимаю тебя душевно. Христос с тобою.-

5 thoughts on “Война часть 1-я. Письма август — октябрь 1812 года.

  1. В архиве РГАДА фонд 1354, опись 493, Планы дач Генерального и Специального межеваний, Тамбовская губерния, Шацкий уезд, оцифровано и доступно для просмотра. В части 1, данные — село Балушева, номер межевой дачи 109, 1772 год, владелица Анна Хлопова, 171 ревизских душ, 770 десятин земли. В части 2, Авдотьина и Федоровка деревни, номер дачи 18, 1843 год, владельцами записаны дети Марии Дмитреевны. Новой деревни, номера дач 95, 94, 66, ( стр. 55 ), также Рааль. Подробные карты межевания Тамбовской губернии 1850 года, с границами и номерами дач, можно посмотреть на сайте — «это место, карты».
    В письмах из Балушево Мария Дмитриевна не указывает, где проживали её знакомые помещики. Мои прадеды из села Юрино, занимаюсь историей этого района и могу добавить местоположение имений. Рыкачевы, Авиновы — село Юрино, Арбеневы — Верхнее Мальцево, Енголычевы — Малый Студенец, Хрущевы — Серовская слобода, Москатеньевы — Тюменево, Звегинцевы — Тростеное, Языковы — Чубарово.
    Благодарен Константину Троицкому за публикацию писем Марии Дмитриевны. При чтении, действительно исчезает барьер времени и погружаешься в ту эпоху.

    1. Сергей, спасибо за добрые слова о публикации и Ваш комментарий. Ссылки очень полезные для меня. Я не знал, что владелица Балушева была, капитан-поручица Анна Хлопова. Анна Петровна, урожденная Толстая, была замужем за капитан-поручиком Петром Семеновичем Хлоповым, двоюродным дедом Марии Дмитриевны Ралль, родная бабушка которой со стороны отца — Мария Семеновна Римская Корсакова, урождённая Хлопова. Хлоповы Петр, Анна и две их дочери, умершие девицами, похоронены в имении Хлопово Городище, Зубцовского уезда, Тверской губернии.

  2. Дополнение к предыдущему комментарию. В архиве РГАДА фонд 1354, опись 493, Планы дач Генерального и Специального межеваний, Тамбовская губерния, Шацкий уезд. Часть 1.
    На стр. 8 эл. копии. Записано: «Дуткино село подполковника Еремея Иванова сына Козловского, жены его Елизаветы Дмитриевой дочери с прочими. 435 душ. 1970 десятин земли». Возможно, что Елизавета Дмитриевна сестра Балашова. Из содержания писем Марии Дмитриевны известно, что родственники Балашовых предпочитали останавливаться у Козловских.
    На стр. 31. — «Тростеное село лейб гвардии Преображенского полку сержанта Дмитрия Алексеева сына Колычева. 315 душ. 563 десятин земли». По переписи Шацкого уезда 1710 г. (РГАДА. Ф.350. Оп. 1. Д.460. Лл.1-760). Колычевы владели Тростеным с конца 17 века. Церковь построена при Дмитрии Колычеве. Возможно, что Аграфена Дмитриевна и Глафира Дмитриевна дочери Колычева.
    Москатеньевы скорее всего проживали рядом с Балушево, в сеседнем селе Подсосенки, а не Тюменево. Почтовая станция тоже была рядом в селе Цыпляково.
    В наше время Балушево и Цыплаково исключены из реестра поселений, от них остались лишь следы фундаментов, 30 лет назад в них ещё были последние жители. Тростеное ещё держится, сохранились руины церкви.

Добавить комментарий для Сергей С. Отменить ответ

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте как обрабатываются ваши данные комментариев.