Письма 1810 год

Следующий массив писем связан с возвращением Марии Дмитриевны из города Бар в Москву в январе 1810 года. Она беременна вторым сыном, поэтому торопиться вить гнездо, пока муж дожидаться отставки и прибытия назначенного на его место командира роты. Правда, ни беременность, ни усталость от долгого пути не помешают ей, едва вернувшись в Москву, вновь скакать в Киев на короткое свидание с мужем.

По крайней мере две войны, которые вынуждена была вести Россия, счастливо завершились еще осенью 1809 года.
Из «Записок» Вигеля:

«После неудачной попытки на Стокгольм государю надоела шведская война, он желал кончить ее добрым миром. Новый старый король не смел еще подаваться на него, ибо война сделалась национальною, и она медленно продолжалась. Один только корпус Шувалова оставался действующим.
Ничего не могло быть удивительнее мнения публики, когда пушечные выстрелы с Петропавловской крепости 8 сентября возвестили о заключении мира, <…>. Все спрашивали друг у друга, в чем состоят условия. Неужели большая часть Финляндии отходит к России? Нет, вся Финляндия присоединяется к ней. Неужели по Торнео? Даже и Торнео с частью Лапландии. Неужели Аландские острова? И Аландские острова. О, Боже мой! О, бедная Швеция! Вот, что было слышно со всех сторон. <…>. С самого Тильзитского мира смотрела она (Россия) на приобретения свои с омерзением, как на подачки Наполеона».

 

Тоже и с Австрийским походом, где, Слава Богу, вовсе обошлось без выстрелов.

Осенью 1809 года завершилась война с Австрией.
По Шенбрунскому мирному договору, подписанному 14 октября
1809 г. Австрия потеряла Каринтию, Крайну, Истрию, Триест, часть Галиции и др. территории, должна была выплатить контрибуцию 85 млн. франков и иметь армию не более 150 тыс. человек. Тарнопольская область отошла России, формально так же объявившей войну Австрии.
11 марта был заключен брак Наполеона и Марии-Луизы.

Отставка Федора Федоровича решена теперь окончательно.

Еще весной 1809 года у полковника Ралль возникли неприятности по службе. Мария Дмитриевна упоминала о возможном на чете за какой-то ненаправленный вовремя рапорт инспектору всей артиллерии, то есть Аракчееву. Последний и в мелочах бывал безжалостно строг, злопамятен и мстителен, а, будучи одновременно военным и министром и докладчиком Государю, властью обладал практически абсолютной.
О том, каковы бывали столкновения с Аракчеевым существует множество свидетельств.

Например, Алексей Петрович Ермолов пишет о событиях 1805 года:

 

«Проходя из местечка Биржи, инспектор всей артиллерии граф Аракчеев дал в Вильне смотр моей роты, и я, неблагоразумно и дерзко возразя на одно из его замечаний, умножил неблаговоление могущественного начальника, что и чувствовал впоследствии».

 

В 1807году, когда Ермолов уже в двух кампаниях против французов показал себя превосходным артиллерийским офицером, произошла новая стычка с Аракчеевым в местечке Шклове:

 

«В конце августа прибыл инспектор всей артиллерии граф Аракчеев, осмотрел артиллерию, распорядил укомплектование оной, и продолжая прежнее неблаговоление, приказал мне оставаться в лагере по 1-е число октября, когда всем прочим артиллерийским бригадам назначено идти по квартирам 1-го сентября. К сему весьма грубым образом прибавил он, что я должен был приехать к нему в Витебск для объяснения о недостатках. Я отвечал, что нерасположение ко мне не должно препятствовать рассмотрению моих рапортов. Оскорбили меня подобные грубости, и я не скрывал намерения непременно оставить службу».

У Ермолова тогда нашлись сильные заступники, которых не было у Федора Федоровича.
Придирки, явное «неблаговоление» и сделанный на него денежный на чет заставили полковника Ралль подать рапорт об отставке, сославшись на состояние здоровья.

Из паспорта выданного полковнику Ф.Ф. Ралль

 

«…Сего 1810 года января 22 дня по высочайшему Его Императорского Величества повелению, по прошению за болезнию уволен от службы с мундиром, в свидетельство чего ему сей пашпорт и дан из Государственной Военной Коллегии в Санкт Петербурге.
Мая 4 дня 1810 года
Подлинной за подписанием
Генерал-майора и кавалера Сухарева,
Секретаря Безуглова
Титулярного советника Ранова.
У подлинного пасшпорта Государственной Военной Коллегии печать.»

 

Федор Федорович был уволен без производства в следующий чин, без пенсии и с обязательством что-то еще выплатить в казну.
Зато, Мария Дмитриевна, была счастлива, что наконец заполучила мужа и как раз к рождению их второго сына, Сергея.

 

«… по справкам в метрических Вознесенской, что на Гороховом поле церкви 1810 книгах записано: марта 24 у полковника Федора Федоровича Ралль родился сын Сергей, крещен апреля 14 дня, восприемниками были: штабс капитан Николай Дмитриевич Корсаков и генерал-поручика вдова Александра Петровна Ермолова».

№30 Дмитровск 10 (января) числа в 9 часов утра. (1810)

Ну, мой друг милой, кой как я доперла до сего места и надеюсь быть сегодня в Орле, что я мучаюсь дорогой, то эта невероятно, дорога скверная, погода так же, не дождусь как до Москвы доехать.
Не знаю получил ли ты мое письмо из Нежина, думаю, что верно удержали, хотя и много денег оставила, сей час сюда приехала, почта отходит, я к тебе и пишу. Где то ты, милой мой друг, доехал ли до Бара, есть ли до нас хорошие известия, что твоя отставка?
Прощай, душка, ангел мой, грустно, очень грустно без тебя признаюсь; береги себя для Машки.- Прощай дружок, боже тебя сохрани, верный друг Милашка.-

№31 Москва 14 генваря 1810 года.

Я приехала, Милой Мой Друг, сегодня в пять часов поутру, не хочу тебе ничего говорить о несносностьях дороги, и о неприятностях, которые я встречала почти на всякой почте, слава богу я благополучна доехала, здорова, и нашла Николашу так же здоровым, как только что приехала. Братца нету, он в Петербурге а я к Софье послала, и к Маменьке, в девятом часу, они все у меня явились, правду сказать дружок что Николаша так мил, так хорош, что я сама удивилась, приезжай сам порадуешься, только престрашный крикун, ну уж Софья так за ним смотрела, более нежели за своими. Няни у него нету, та была говорят премерзавская, а другую она еще не нашла, все нас дожидались. Они все думали, что мы вместе приедем. Не понимают этого, что ты не так скоро с ротой развяжешься. Я с нетерпением ожидаю твоего письма, кто на твое место назначен и с кем тебе будет разделываться. Все мои безмерно рады, что ты выкарабкался из службы, все тебе кланяются.
Папеньку я нашла, слава богу, они меня к себе увезли и не пускают домой, хотят, чтоб я у них ночевала. Николаша еще у Сонюшки сегодня, там за ним ее няня ходит.-
Здесь прекрасные для нас новости нашла: первое, что Тетушка заплатила нам шесть тысяч, которые уже и отданы Василием Алексеевым Небольсиной, она стало с братцевыми насчитала уже 11 тысяч рублей; тетушка еще платит десять тысяч; сказывал мне Викторов (?), от Лобанова к нему есть письмо, что он все деньги по скором своем сюда приезде заплатит.-
Семена Савастиановича я нашла уже здесь, с ним две тысячи денег, доходу шацкого, из которых тысячу, Мой Милой Друг, на сей же почте к тебе посылаю, не поверишь, как меня мучит, что ты без денег, остался. Обо всем к тебе дружок сегодня слегка пишу, еще не опомнилась от дороги, завтра почта, то я боюсь опоздать, а на будущей почте все тебе будет обстоятельно написано.-
Прощай друг Милой, душа моя, спать смерть хочу.
Пиши ради бога по обстоятельнее обо всем.-

Вот мой адрес забыла тебе отдать:
Между Рождественка и Лубянка в доме Михайлова.- Прощай дружок Христос с тобою.-

№32 [32] (Москва, январь, 1810)

Я дописала письмо, да и забыла тебе сказать, дружок, что здесь удивительная дороговизна всему, пуще нежели в Польше. Так ты купи непременно, себе сукна, здесь не ища по 30 рублей аршин, да и людям не худо бы ты сделал, ежели бы купил и с собою привез, все обойдется дешевле; да, пожалуйста, дружочек, купи для меня и для детей два куска перкалю, здесь удивление как дорого, кусок канифасу и локтей 15 кисеи гладкой, что я у жида брала по десяти злот локоть, еще недурно ежели ты платки привезешь, сколько денег надобно я тебе пришлю. Час от часу здесь товары дороже и обещают что вовсе их не будет, а это все очень нужно.-
Я обещала написать, как Касперский отсюдова выступил. Он бы пропал ежели бы не Шереметева, дала ему шесть тысяч, сама заняла за большие проценты и он на эти деньги лошадей купил, все нужды исправил, и пошел. Теперь в Смоленске женится, и делает очень хорошую партию, на дочери генерала-майора Кетлера; вот и новости.- Прощай дружок пора спать ложиться, завтра Николашку к себе перетаскиваю, вот тебе от Николая письмо.-
Газеты с собой назад привези это братнины, я тебе не взяла для того, что надеюсь ты сам скоро приедешь.-

№33 Нежин 7 февраля 1810

в 6 часов вечера.

Сей час только сюда приехала, Милой мой друг, не поверишь какая несносность на почтах, ни где лошадей нету, проклятая какая то графиня перед мною едет, и везде отбирает, по восемнадцать лошадей вдруг, в Козельци принуждена была ночевать и простояла свободна до 10 часов утра, так и не дали лошадей, принуждена была опять нанять, а только на последних станциях дали, а здесь опять нету, послала искать нанять. Дорога тоже плоха, снегу нету, говорят, что далее гораздо больше. Признаюсь, Милой Мой Друг, Душа Моя, что очень скучно. Что та теперь ты, может быть так же мучаешься, как и я, с лошадьми. Как тяжело, как грустна опять быть в разлуке, Господи коли бы это правда была, что Новик сказывал. Пиши дружок Христа ради все, все, обстоятельно. Куды Машка грустна без душки своей.
Ты верно еще ночевал в Киеве.- теперь я воображаю, что мы оба в избах только далеко друг от дружки, и верна оба одним занимаемся, думаем, думаем друг об дружке.
Прощай, Милой Мой Душа, иду толковать опять об Лошадях.
Прощай Христос с тобою, бог тебя сохрани.-

№ 34 Орел 11 число февраля (1810)

Поздравляю милой мой друг, теперь на верное ты отставлен, видела сию минуту в газетах, слава тебе Господи, что тебя бог вытащил, я у Ермоловых, они здесь мне ето сказали, я думала, что я сойду с ума от радости, теперь то поскачу стремглав в Москву, чтоб тебе поскорей дружку денег прислать; кто то на твое место будет, пиши скорей нет ли уже у тебя известия, милашка, милой друг, неужели ты отставлен, неужели уже, ничто в свете нас не разделит не верю, никак не могу поверить. Я надеюсь быть непременно после завтра в Москве, хотя дорога и очень плоха. Милашка, Дружок, приезжай скорей. Христа ради, поедешь мимо то заезжай к Петру Алексеевичу, сюда, я им сказала, что ты заедешь непременно, я ночью приехала вчерась и ночевала на постоялом дворе, а теперь здесь у них и пишу.
Прощай мой милой друг Христос с тобою.-

№ 35 [34] Москва 18 февраля 1810 года.

Почта Киевская пришла дружок, а от тебя нет письма, я полагаю, что и быть не может, что то будущая почта скажет, бог знает, с кем тебе разделываться, и как ты кончишь. Господи как меня это все беспокоит, чтоб поскорей ты мог суда возвратиться, здесь слух носится, будто Магденко будет бригадной командир, стало поэтому тебе Павлову придет сдавать роту.-
Я сегодня только домой приехала, а то Маменька все не пускала, говорит, что мне покойнее отдохнуть у них, Николашу еще к себе не могу взять, все без мамы, а после завтра его уже беру, с мамой переезжает, не поверишь как скучно, все так по цыгански жить, как я, да и в этом доме, где теперь, никак нельзя Милой друг остаться, так мало, всего четыре комнаты, и ни девичьей, ни детской, спальная возле передней, тут мне родить возможности нету, без брата переменить не хочу, а везде буду искать, помесячно нанять, здесь домов пропасть продаются, коли бы ты поскорей, душка мой, приехал то бы вместе с Николаем и купили, здесь без своего дома Николаше нельзя, на наемных совсем пропадет.-
В рассуждении наших дел, скажу тебе, что тетушка еще отдала три тысячи, стала девять и приложа еще тысячу шацкого доходу, я с Небольсиной на вовсе разделаюсь, слава богу, теперь мы только братцу за нее остаемся пять тысяч должны.- В ломбарде Василий Алексеевич заплатил, это еще долг.-
Неклюдов приехал, и точная правда говорит, что людей у Ралля взял, внеся только те деньги, что тебе был должен, но Василий Андреевич с ним повидается и подробно сам на будущей почте тебе отпишет, а я хочу к Раллю написать, чтоб узнать по вернее как, и что было сделано, тогда что будет следовать ему доплатить, тот же час исполним.-
Хомяков у меня был, я его просила все узнать, сколько ты остаешься должен по бригаде, да, милой мой друг, ради бога пиши, сколько тебе надобно прислать денег чтоб скорей развязаться; чтоб тебе эти все долги и неустройства не беспокоили, ради бога, не думай, конечно наши теперешние обстоятельства не слишком хороши, но, слава богу, тетушка не в продолжительном времени еще 11 тысяч отдаст, Лобанов писал к комиссионеру, что он все деньги, по приезде своем в Москву заплатит, то вот мы все свои дела устроим, слава богу, дружок, теперь ты свободен, то уедем на экономию в деревню, авось бог поможет, все будет хорошо, только приезжай поскорей. Мамашке очень, очень скучно без дружка своего.
Дожидаю своего обоза, авось, удастся лошадей продать, тогда вот еще деньги. Семена еще все не отправила, хочется что нибудь с ним в деревню справить, я было хотела бумажек послать, что дом оклеить, но так как он еще сыр и печей нету, то нельзя, я уже до тебя оставила; люди дворовые перевезены в Шацк.-
Скажу тебе милой друг новости теперь, так как я обещала писать все, что слышу, Волкову дали полторы тысячи аренду. Как он счастлив!- Аракчеев, говорят, более даже и не в Петербурге, а отправился в свою деревню, жаль что не год прежде, то может быть ты не имел все эти неудовольствия.-
Посылаю тебе три нумера газет самых интересных, одно твоя отставка, да манифест об финансах, говорят, что бумажки будут уничтожены, для этого такие большие налоги.- Да образование Государственного Совета, вот милой друг прочти в прочтем ничего более не знаю. Все еще отдыхаю у Маменьки они меня не пускают от себя.- Сколько я здесь нашла умерших. На пример Князь Николай Алексеевич Голицин, еще с ним сделался удар, и он два дни спал, так и умер.- Да множество еще других знакомых.- Ты не говори Ивану Яковлевичу, а Катерина Матвеевна чуть было не отправилась, представь себе, что она пятеро суток беспрестанно мучилась, не знали что с нею делать, сажали в ванную, и все возможные вспомоществования делали, наконец родила дочь при толстенькую, теперь уже четыре дни ей лучше, однако все молоко не в прядке. Так я дожидаюсь будущей почты с нетерпением.
Господи кабы ты к родинам приехал; как хочется мочи нету; неужели в месяц не разделаешься, не может быть.-
Не забудь Симонова перевести в пешую роту, покуда еще можешь, так же для Михайлова, для Смолина не забудь, что нибудь сделать, Мамашка тебя просит.- Прощай, дружок. Николаша просит твоего благословения, как грустно, что я в одном городе с ним розно.-
Христос с тобою. Завтра его к себе перевожу, мама будет.-

№36 [35] Москва 21 февраля 1810 года.

Вот уже Милой мой друг третье письмо, я к тебе с моего приезда пишу, а от тебя ни одного слова не получала, не знаю будущая почта привезет ли мне какое нибудь известия, с нетерпением ожидаю, друг мой милой, душа моя, я надеюсь, что ты все мои письма получил и с дороги три также, и что ты на мой счет покоен; меня здесь уверяют, что ты можешь роту сдать Павлову, ежели это так, то ты верно не замедлишь своим приездом; мне приятно было видеть Глинку, который еще здесь и Хомякова, которые говорят, что единогласно все здесь офицеры об тебе сожалеют, и умеют отдавать тебе справедливость, в том числе и все наши знакомые считают тебя обиженным, что без повышения дана, али без пенсии отставлен, я им на то говорю, что мы оба так счастливы, что ты получил свободу, хотя бы и ниже чином был отставлен, ни мало бы оба не сожалели.
Все говорят тебе бы подождать немного, потому, что теперь Аракчеев совсем ничего не значит, здесь Перракс его адъютант, который сказывал, что он отпущен до излечения болезни, представь, что если правду говорят восемь тысяч просьб поступило к нему все в отставку, от чего и он был отпущен.- Каково дружок.- Ты уже должен знать, что Багратион отпущен, а на его месте Каменский, который уже и отправился в Молдавию.-
Был у меня сегодня Селезнев штаб лекарь, которого я просила чтоб был наш годовой, и теперь на его руки отдала Семена повара. Он уже в таком сокрушение, что к тебе прямо не попал, и что ты вышел в отставку, что в правду, мене мил от этого стал.
Я третьего дня только переехала домой все у Маменьки была, и перевезла к себе Николашу, которой так мил, что подлинно в большое мне утешение, собой ни на кого из нас не похож, точно Фихин ребенок, Сашенька, мой фаворит коли помнишь, совсем в них родился. Как ползает, и как смешно прыгает, ходя, как его держат на коленях, воображаю как ты будешь счастлив его видеть, приезжай, только друг милой, меня все еще не знает, прежде все кричал, как возьму на руки, а нынче начинает сам тянуться ко мне, я его помаленьку хочу приучить.- Мама новая вчерась переехала, бог ее знает, какова будет, теперь нельзя узнать, та самая об которой помнишь брат писал, русская довольно в летах.- Только уже в этом доме мне возможности никакой нету остаться, такая теснота, точно в кладовой живу, ищу дому нанять другого, лучше бы всего, коли бы нашла выгодой купить, и есть, много продают, но я без вас обоих никогда не решусь, ты знаешь, это мне хочется вместе с братом, то я его и тебя стану ждать, как вы за благо рассудите.-
Богданов у меня был, услышал, что я приехала, так об тебе сокрушается, хотя не сожалеет, что вышел в отставку.- Нарышкин так много тебе велел кланяться, едет в Петербург брата записывать в Службу.- Была я к княгине Марье к домовне, она страх как похудела, такая же ласковая как и прежде, пропозировала мне, ежели нужно, денег, знает что мы теперь в нужде.-
Была я еще у Полуектова отца, ты себе вообразить не можешь, как он меня на руках носил и благодарил. Старуха та прежде ко мне прискакала. Теперь я от Маменьки к тебе пишу, где все удивительно, как я нашла хорошо ОНЕ ВМЕСТЕ ГОРАЗДА ЛУТЧЕ, ОЧЕНЬ ОЧЕНЬ ХОРОШО и прекрасный дом нанимают, после завтра дают бал на всю Москву. Эта признаюсь нахожу большая глупость в теперешней дороговизне, и так, дружок, я отвыкла от шуму, от множества, что не знаю как буду.- Вот мой друг и пустяков тебе много на сказала. Скажу тебе теперь об деле: с Небольсиной совсем развязалась и вексель получила; Пустобояров здесь, просил меня, Христа ради отсрочить на шесть месяцев, и побожился, что тогда деньги отдаст, что ж делать, я у него сто рублей процентов взяла и отсрочила, от Лобанова более никакого слуху нету, я писала к брату, чтоб уж к нему съездил и попросил, чтоб отдал деньги; об тетушке я тебе писала, что она еще одиннадцать тысяч отдает, но все не вдруг, а в продолжение месяца то я нарочно не хочу входить, оставляю Василия Алексеевича, чтоб он окончил, из процентов расчелся; тогда и я с ним разочтусь, что мы ему должны, у него есть записка всему; Грознову деньги давно отосланы, то ты можешь быть покоен, еще кинешимским доходом.- Балушево осталось нынешний год на оброке по одиннадцати рублей, которых половина вместе с хлебными деньгами то есть две тысячи, он привез сюда, одну я тебе послала, а другую отдала в уплату Небольсиной, там в самом Балушеве продается земля 15 четвертей та полоса, которую, помнишь, ты хотел купить и в первом слове просят 600 рублей, Я Семена тот час отправляю чтоб он торговал и покупал, а вообрази, что обоз наш еще не приехал, я для того его все здесь держу, однако уже завтра непременно отправлю не стану ждать.
Вот мой милой друг все обстоятельства подробно описаны не достает только твоего приезда он крайне нужен, Волков мне обещал нам найти дом купить, как говорит мне что постарается для друга Федора, он славной выискал и страх как дешев Озерову и вообрази Миллер месяц как женат, успел и дом и деревню купить, маленький дом правда, но страх дешев, за 7 тысяч, что в эту цену можно найти.-
Прощай милой неоцененной друг мой.

Теперь одиннадцать часов ночи я дома сижу и пишу к тебе.
У меня ужинает Пустобояров, который тебе кланяется.
Николаша спит, слава богу, здоров, Господи как хочу, чтобы ты ево поскорей увидал, понимаю как ты будешь счастлив, мил мне лишь ребенок, волосы твое совсем белокурой и лоб твой большой, оклад глаз мой, а цвет твой голубой, в прочем, душка, гораздо нас лучше обоих, не посылаю тебе его волос от того, что надеюсь ты сам скора будешь.- Прощай Ангел мой, Христос с тобою.
Люби и не забывай верную твою Мамашку, и благослови сынка нашего.- Прощай еще раз.

Февраля 28 числа.-

Я так взбешена милой мой друг, что ты представить не можешь, вот
две недели как здесь, от тебя ни одного слова, нету, посылаю на почту, в канцелярию, вдруг мне оттуда мое письмо вот ето, которое
я две почты прежде посылала к Хомякову, полагая, что через канцелярию, оно к тебе вернее дойдет, а место того вот неделю, что оно здесь лежало, не было отослано, какая же я дура, что я понадеялась, на Хомякова, а он говорит его и не видал, да и такая бестолковщина, у них в канцелярии, представь, что мне швейцар на почте сказывал, что по вине их канцелярные пакеты на твое имя по неделе лежат на почте, что за ними ни кто не присылает, а после того мы станем дивиться, что почта не верна.-
Только вот что для меня тяжело и грустно, что от тебя ни строчки нету, вить вот три недели, что мы расстались, неужели и мои письма так дурно к тебе доходят; я по почте их отправляла, только вот это несчастное через канцелярию вздумала, получил ли ты деньги тысячу рублей, которую я к тебе по приезде моем послала, я уже не поленилась, сама сегодня на почту ездила, чтоб видеть ежели от тебя что найдут, ничего, все таки не верю, чтоб ты не писал.-
Мне сказывал наш штаб лекарь, что пришло в канцелярию на канатной почте твой пашпорт, то стала быть есть надежда, что ты скоро развяжешься, но только где этот Семанж, кому тебе сдавать роту, Господи, хоть бы единое словечко от тебя получила, мочи нет в каком неведение.-
Николаша имел эти дни маленький понос и жарок, однако, сегодня зуб вышел и он, слава богу, веселее. От большого Николая сегодня письмо получила, которое к тебе посылаю, он все полагает, что мы с тобою вместе приехали, я к нему сегодня писала и бранила его, что он извиняется, что деньги твои задержал а не отдал Кюммелю , будто не все равно, вот мала ли он за нас платил.- Ох мой друг милой, куда как я тебя дожидаюсь да и боюсь, что хотя ты разделаешься с ротой, то по теперешней дороге не будет мочи ездить, у нас здесь в городе проезда нету, я все дни сижу, боюсь выходить по мерзкой мостовой, да и как живу, в трех комнатах, кабы Николай приехал и ты бы переменила дом, тут возможности нет родить, покою нету.-
Балашова Александра Дмитриевича дом продают и прекрасный по всему, ценою в тринадцать тысяч, боюсь упустить, коли бы ты был, то бы можно решиться, а без тебя не смею пуститься и боюсь.-
Прощай, мой милой друг, ангел мой, приезжай к Машке. Господи, как грустно, как тошна без тебя, да пиши ради бога денег надо ли и сколько, бог милостив все устроит.-

№37 [36] Москва 26 февраля 1810 года.

Вот еще почта прошла, а от тебя ни единого слова нету, милой мой друг, душа моя, ничего не знаю, что с тобою твориться, и получаешь ли ты мои письма, это уже четвертое с моего приезда, ах как скучно, как грустно, без тебя, дружок милой, да и какая бестолковщина, дом этот никуда не годится, мал, непременно надо переменить, теперь масленица, ничего не добьешься, я и без братца и без тебя не хочу решиться, мне все кажется, что ты скоро можешь отделаться. Вчерась пришел приказ инспектора всей артиллерии сюда в канцелярию, что ты отставлен, я тебе копию с приказа посылаю, тебе сдавать роту какому та Семанжу, его здесь хвалят, говорят очень хороший человек, только милой мой друг одно меня беспокоит, это что тебя бы не задержали, этим взыском, скажи, милой друг, не представить ли лучше, а то меня это очень беспокоит, как бы я знала куда надо представить эти деньги, я все их тот же час послала, отпиши дружок, что делать, или до тебя дожидаться, да где этот Семанж, долго ли он тебя заставит ждать. Шнейдеров брат его знает и безмерно хвалит, дай бог чтобы ты на благородного напал, чтоб он с тобою не по жидовски поступал, Господи, как мне хочется от тебя письма, мочи нету, неужели ты об себе еще ничего не знаешь, вот уж почти три недели, что я с тобою рассталась.- Николаша наш очень, очень мил, все разумеет, ползает и прыгает, только такой крикун, что способу нету, удивительно плакса, так, что иногда в сокрушение меня приводит, не знаешь, что с ним делать: меня начинает знать, мамушка новая, которой я очень довольна, присмирная женщина.-
Симонов приехал, обоз мой приплел гораздо позднее, нежели я воображала, в девятнадцатой день. Они так были глупы, что в Орле не подложили полозья под карету, надеялись, что и сюда так же будет дорога без снега, как и там, на первом ухабе колесо изломали, и принуждены были в Мценском стоять, где на сани поставили и на сила доехали, однако у них семьдесят пять рублей даже осталось. Я Симонова отправила к Магденко, просить позволения несколько ден еще пробыть, покуда мои лошади и просила чтоб он перевел в свою роту, ежели ты это не успеешь сделать, он так был мил, что позволен у меня жить сколько хочу, и обещал перевести, но я надеюсь мой друг, что ты уже его перевел, я им чрезмерно довольна, лошадей привел в удивительном порядке. Я тот час карету отправила в починку, а за берейтором послала, он меня уверяет, что за большую более тысячи рублей можно получить а за маленькую охотно дадут семь сот, мой с ним уговор вот какой:
я дала ему денег на сено, овес здесь свой был привезен, в прочем что сверх этих цен, то все с ним пополам. Я же ему сказала, что я больше месяцу не хочу их держать, ежели не продадутся, то отправлю в деревню. Он говорит, что прежде двух недель нельзя их показать, надобно их выхолить; у меня уже на большую есть купец, Князь Дмитрий Голицин, ему она очень нравится, он ее прежде знал. Ежели хорошо большая продастся, маленькую можно оставить для забаву, берейтор очень Архипку хвалит, что он очень хорошо начинает ездить; он тебя просит, чтоб ты взял с Бергеса пятьдесят рублей денег, которые он ему за лошадь остался должен, у него и расписка его есть.-
Лошадей я четверых отправляю в деревню, пару здесь оставляю, да у братца есть четверня, более и не надобно, все на весь год купила и отправляю, только ванну без тебя не умею, здесь страшно дорого, я к братцу писала, чтоб он нам там бочку купил, все лучше и дешевле здешнего, здесь рубль серебром ходит в два рубля восемьдесят пять, а будет скоро в три рубля, каково милой друг.-
Я к тебе писала, что тетушка платит еще одиннадцать тысяч вот деньги эти бы для расплаты с Казной и со всем, пиши ради бога сколько тебе надо, чтоб тебя только не задержали, и приезжай скорей к Машке, которая еле дышит без друга своего.
Прощай мой друг Христос с тобою.-

№ 38 [37] Москва 4 марта 1810 года.

На сила та Милой друг мой, душа моя, я от тебя получила письмо, сию минуту от 14 прошедшего месяца, то есть первое по возвращению твоем в Бар, ты легко себе представить можешь, как оно меня обрадовало, я не знала, на что подумать, что почти три недели, как я здесь от тебя не единого слова, теперь слава богу, еще более довольна, что ты знаешь что ты отставлен, а в теперешнее время уже может быть и сдаешь роту, я к тебе послала две почты назад приказ инспектора всей артиллерии, все единогласно очень хвалят Семанжа, коему тебе придет роту сдавать, дай бог, чтоб точна был так благороден, как про него говорят.- Слава богу милой друг, что ты не принужден был возить фураж, а что тебе его ставят в Бар, теперь ты деньги, которые я послала должен уже получить, и может быть ты сдачей дешевле отделаешься, нежели мы воображали.
Однако напиши пожалуйста, дружок, сколько еще прислать. Мне бы хотелось чтоб ты купил нам несколько вещей, которые там дешевле я тебе реестр приложу, здесь ни к чему приступу нету, одним словом сказать, совершенное разорение, нам казалось все так дорого, а ты увидишь как приедешь каково здесь, всякая безделица в трое прибавилась, так что я своим ушам не верю, ну ты вообрази что 500 рублей бочка простая столового вина да и не лучшая, я писала к братцу, чтоб он на нашу долю взял бочку вина, там лучше и дешевле. а здесь никак жиды стали подмешивать.
Посылаю к тебе Николаево письмо, он что-то мне кажется приготовляет нас к чему нибудь, верно в службу опять вздумал, ты увидишь по письму, я этого смерть боюсь, авось либо не сделает этой глупости, я его теперь с нетерпением жду, чтоб дом переменить, я к тебе писала, что в этом возможности нет оставаться а особливо родить, ведь уже мне только месяц остался, то мне бы хотелось заранее переехать, ах дружок, продается дом превыгодный, в Немецкой слободе, против Немецкого театра, покойницы Херасковой, барский дом, деревянной, оштукатуренный снаружи и внутри; крыт железом, кухня каменная и кладовая также все крыто железом, сараи, конюшня и две избы деревянные почти новые, она сама недавно купила, за 15000 рублей, а тот час и умерла, то наследники его продают, и Василий Алексеевич, мне обещал, что может быть дешевле 15 тысяч отдадут, парке во всех горницах.-
Я мой друг так не решусь, а подожду братца, тогда вмести посмотрим, да вмести бы и купить, он ей с переделкой со всем стоил 17000 то вот очень выгодно будет его иметь за пятнадцать, надо тогда взять архитектура и посмотреть, потому, что корпус не новый, благословишь ли ты меня, ежели мы будем в деревне, то можно найму за него верного брать 2000 рублей, я не видала, говорят прекрасный дом, Пехтерев его осматривал, ах кабы ты приехал и посмотрел, я бы тогда покойна была, а то боюсь, что нибудь глупо сделать, ежели Николаю покажется далеко в Немецкой слободе, позволишь ли милой друг одной купить, хотя мы будем иметь лишнего долгу, тысяч пять и ни копейки капиталу, ну да вить уже устроились всем, а здесь без дому никак нельзя, наймы одни разорят, да и не скоро дом найдешь покойной, да и некуда всякую всячину девать, а там милой мой друг, ежели все так выгодно, как говорят, реши меня и благослови, просят 10 тысяч чистыми деньгами, а остальное на бумаге, и можно перевести долг на Пехтерева, она осталась ему должна, он мне обещал выторговать гораздо подешевле, нежели бы другому продали.-
Пашпорт, милой друг, твой прислали в Бригаду, стало быть, милой душка, здесь его получать, я осведомилась здесь ли и деньги вносить, то говорят здесь; то я еще раз писала к Лобанову, и просила братца чтоб он отдал письмо, в котором я непременно требую, чтоб деньги отдал, да тетушка непременно отдает еще десять в продолжение этого месяца, то мы все нужды свои можем исправить.-
Я, голубчик, человека этого, что у Павлова жил оставила у себя, за восемьдесят рублей в год, а платья наше, вить у нас некому буфету препоручить, он же очень верный человек, доволен ли ты будешь милой мой друг этим, а Симонова мне оставили до твоего приезда, Глинка было хотел у меня его отнять и отправить с транспортом, то я писала к Мельникову, он его покамест причислит к своей роте, а ты не забудь милой друг его перевести к Магденко, в которую он желает, я уже говорила нельзя ли его как нибудь в отставку, мне здесь на будущий год обещали, а Петр наш старик отставлен, только он с Житковым в Дубровно, где Облеухов формирует роту, здесь Магденко страх как болен без особой почти надежды у него водяная и обструкц… Селезнев мне говорит, что мудрено ежели он выздоровеет.-
Я нонешнюю неделю говею, и теперь дожидаюсь Своего Отца Духовного, прости мой друг в чем я перед тобою виновата, разве тем, что, как душу, люблю более себя. Степанида Васильевна у меня, со мной вместе говеет, а завтра будем причащаться, она тебе кланяется.
Я словно келейница одна живу, дорога мерзкая боюсь ездить, однако вчерась ездила проведать к Вареньке Ржевской, она нас всех перепугала, вообрази, желчная горячка вот уже неделя, вчерась слава богу лучше, из опасности вышла, Рейман полагает, что это давно копилось в ней от множества горя; он уезжает в Петербург на етих днях с своим графом Разумовским, он сделан также министром, то есть ВСЕ ЕДИНОВА РОДУ ЛЮДИ, в министерию попали, так ОНЕ полезли в гору, что страшно смотреть. Рейман уезжая препоручает меня Данненберху, и они оба вместе от одышки моей дали мне траву.- Николаша такой сердитой и капризной, что удивишься, как увидишь, вообрази что он когда сосет, все себя теребит за волосы до того, что вот сейчас вытащил клок волос, да и до него дотронуться нельзя тот час закричит, может это и от того, что эти дни ему немного не по себе, два зубка вышли, и был маленький понос, и теперь все не очень здоров, не велели ничего делать, я и терплю, только миленький мальчик, хорошенький, вот тебе тот клок волос, который он вытащил да еще у него отрезала — на мой друг, полюбуйся, белокуренной мальчик, твой цвет волосенок, приезжай сам поскорей с ним познакомиться, меня немного начинает узнавать, так досадно, что одну знает только его кормилицу.-
Я очень смеялась над твоим письмом, и над описанием барского редута, спасибо, дружок что так подробно описываешь, я чай наша молодежь, совсем за волочилась, а Глинка здесь все живет, сегодня хотел отправиться, но не думаю, изветренничался до смерти, и играет говорят в карты, был вчерась у меня, когда меня дома не было, я боюсь с ним писать или что послать он растеряет, Шнейдерово письмо к жене потерял.-
Жаль мне бедную Дитерею, кланейся ей и всем тем кто меня вспомнит, нашим офицерам всем.- Новостей дружок ни каких нету, все чрезмерно новым министром довольны.-
Балашова Александра Дмитриевна здесь, велела тебе кланяться.- Прощай милой мой, душа ангел мой Христос с тобою, сколь ты мне писем прислал; что к Ламан отвечать тебя подожду. Господи, кабы ты к моим родинам приехал.- Письмо отошли в Армаки (?).-

Реестр, что купить,
ты мой друг приценись да отпиши сколько денег я и пришлю.

Для тебя сукна.
Для людей сукна разнова. Здесь серое в пять рублей аршин, то ты присмотри в какие цвета хочешь их одеть так и купи.
Кусок полотна батистового.
Два куска пер калю.
Кусок канифасу.
Кусок гладкой камки по 10 зл. или дешевле лакот тут есть.
Да батистовых платков тебе,
Да четыре аршина мне чорнова петинету широкова, попроси чтоб кто нибудь из женщин выбрал, а коли ето очень дорого то не покупай.
Вот все милой друг все нужное, питанет одна прихоть, а то для детей надобно и мне.- Да всего етаво не очень тонкого и не очень толстого, ты попроси кого нибудь из женщин, чтобы успели выбрать-

№39 [38] Москва 7 марта 1810 года.

Ну, милой мой друг, душа моя, когда то тебя бог ко мне принесет, и когда я по крайней мере решительно узнаю, что ты сдал благополучно и едешь ко мне, почта еще киевская не бывала, хотя сегодня день, стало от дурной дороги, что же мне об тебе друг милой принесет.-
А я все хлопочу беспрестанно об доме, тут родить и остаться возможности нет, как я к тебе и писала, а пропасть домов продается. У меня теперь три в виду, первое Херасковой об котором я к тебе писала, славной дом дружок, я его сегодня ездила смотреть, последняя цена 15 (тысяч) рублей, что называется барский дом, другой на Малой Дмитровке, тот еще не видела, завтра поеду, деревянной, небольшой зальце, два флигеля новых, с которых тысяча рублей найму получается, да еще флигель на дворе новый, кухня старая и дом сам старый, но крепкий, полы говорят дурны и не оштукатуренный и тесом не обит, просят за него 15 тысяч, но дешевле отдадут, я уже боле так к Хераскову дому привязалась, жаль что в слободе только что. Просила Папеньку, съездить посмотреть, но сегодня были его именины, нельзя ему было, тут наехали все Волковы, Нарышкины, Глафира Ивановна, и Ржевской, ее сын здесь, Свистунов, и множество других в том числе и Миллер с женою, мы разговорились с ним об домах, он вдруг мне начал рекомендовать Мертенцов, то ты можешь вообразить, как я обрадовалась, что его дом продают, ты помнишь, как нам обоим, он нравился, и как нам его хотелось, он мне дал слово проведать обстоятельно, за сколько его продают, они просят 15 тысяч, но он говорит, что верно уступят, только одного боюсь не стар ли он, отберу последнею цену, у всех у этих домов, и тогда, дружок, возьму архитектора; чтоб он их осмотрел, и который выгоднее и крепче на тот и надо решиться. Что, дружок, как ты меня благословишь, боюсь что не напакостить, кабы ты здесь был или братец я его очень скоро ожидаю. У него большая беда, и он ее не знает, представь, что приказчик прислал ко мне нарочного, что прислан указ из суда, чтоб деревни, которые на той земле, чтоб он их велел сей час сносить, и только сроку дали на неделю, чтоб нам дать знать, что делать, не знаю. Василия Андреевича целый день сегодня не могла добиться, при несносный, чёрт ли в нем. Княгиня Марья Адамовна едет в Тверь, то я ее и просила, чтоб она попросила губернатора, чтоб велел остановить указ хоть на несколько время, покуда успеют их с селить, к брату писала но, думаю, что мое письмо его не застанет, он писал к Паше, что он заедет к себе в деревню, то там все и узнает, так он мне бедной жалок, эка беда, что земли то нету купить. Лобанов говорят приехал, то деньги отдаст, я полагаю, сей час только я об приезде его узнала, а к 20 сего месяца тетушка отдаст 10 уверяла, то вот и на расплату и в уплату дома, ежели купить, Господи, кабы ты поскорее приехал, все бы хорошо было; все об тебе спрашивают, все кланяются, Павел завтра уезжает.-
Николаша был все немного нездоров, у него три зубка вышли, теперь еще один показывается, теперь слава богу, очень мил, начинает меня знать, милой мой друг когда та ты его увидишь, поторопись к родинам моим, я братца дождусь, да хоть найму дом, правда внаймы помесячно нелегко найти.-
Прощай душа моя ангел мой Христос с тобою, устала, спать хочу.-
уже 11 часов здесь все так ложусь, берегу себя для душки.

№40 [39] Москва 9 марта 1810 года.

Сей час Глинка едет, милой мой друг, душа моя, он тебя верно еще застанет, потому, что он едет на почтовых, он тебе милой мой дружок все обстоятельно про меня расскажет и про Николашу, у которого теперь семь зубов, осьмой прорезывается, правда, что он хворал немного, однако теперь, слава богу, все прошло; мое же здоровье, слава богу, очень хорошо; только жду своей участи, кабы ты к тому времени приехал. Что та сдаешь ли ты свою роту? Есть ли надежда, что скора отделаешься? Об деньгах, дружок, не тужи, говорит пословица голенький ох, а за ним бог, так та и мы с тобою; сегодня по утру, является, ко мне Пехтерев и привозит семь тысяч, что Лобанов вчерась приехал и сегодня отдал, да процентов за пять месяцев просрочки 335 рублей, я к тебе писала дружок, что мы должны были Пехтереву, за внесение в ломбард в генваре и разные другие мелочи, которые он без нас исправлял, да с тех пор, как я здесь, я у него заняла 600 рублей на житье, мы с ним еще не сочлись, но я ему заплатила тысячу, а остальные оставила по расплате с казною, то есть 6000 теперь у него будут хранится, до твоего приезда, а проценты я на житье себе взяла. Я слышу, что тебе простили первый начет, за лошадей губернаторских, поздравляю дружок, да вот ты почти его и уплатил вычетом из жалования, то милой мой друг, бог как до нас милостив, все устроит, вот и меньше платить, только напиши сколько тебе надобно будет в роту, чтоб тебя это не могло удержать; да, дружок, ради бога привези с собою сукна для людей всякого, и для ливрей, штанов для всего, которого цвету, тебе угодно, для двух лакеев и для трех официантов, да в прочем ты сам знаешь сколько надобно, и как их хочешь одеть, а здесь я и не приступала, возможности нету какая дороговизна; да так же мне два куска перкалю, кусок канифасу, кусок ткани, кусок гладкой кисеи да если можно, хорошо ежели ситцу, я к тебе уже в двух письмах писала, и реестр послала, да боюсь, что все не получал, страшная здесь всему, этому цена, я для этого тебя и прошу купить, этого всего не долга, а другого нам нечего носить, всякий день дороговизь прибавляется, рубль наш уже 290 копеек, есть надежда, что гораздо будет дороже, а деньги дружок напиши сколько, я тот час перешлю, не забудь себя обмундировать, ваши же сукна хорошие здесь по 30 рублей аршин.-
Тетушка отдает нам я к тебе писала еще одиннадцать тысяч в этом месяце, то дружок из рук в руки я бы хотела, дом купить, да и несколько уплатить, а остальные после, я так боюсь нынче ассигнаций, что я все бы во что нибудь перевернула.-
Я к тебе вчерась писала об трех домах, что у меня в виду, сегодня я тот, что на Малой Дмитровке ездила смотреть, место престрашное, дом в шестнадцать комнат, очень изрядной, только, что полы, очень дурны, кривые, два флигеля оба в наймах, говорят будто за тысячу рублей, к ним тоже избы все хотя не новое, а к дому же сделана новая конюшня, сараи старые, страх как много ветхого строения, да и место пребольшое, просят 15 тысяч, то имевши тысячу рублей доходу, вить стало в тех тысячах жить самому и на главной улице, у Тверских ворот, близко от всюдова, а деревянное можно строить и исподволь поправить и выстроить, что угодно, я думаю его дешевле отдадут. Мертенцен дом внутри лучше, но тоже стар, и на дворе ты помнишь ничего нет, а что есть то старое, видно что решиться, без тебя, не охотно пускаюсь, а боюсь и упустить, хоть бы Николай приехал, только возьму архитектора, и который лучше, удобнее, выгоднее тот и купить, я надеюсь однако, что до Николаева приезду дотяну, на этой почте от него нету письма, авось либо он в дороге. А Киевская почта пришла, а от тебя нету ни слова, милой мой друг, душа моя, я все надеюсь, что не принесут ли? Хоть в марте уже была. А нанять, представь, что ни кто помесячно не отдает, такая беда, да и не знаю как без Николая решиться, а вот время до родин не много остается, всего от сего числа месяц, больше уж верно нету.
Я к Николаю, отписала, чтоб он поторопился, Господи кабы ты приехал, куда как несносная отдаленность.-
Хотела дружок милой, я с тобою посоветоваться, ежели ты в Киеве увидишь Ермолова, нельзя ли его попросить взять нашего Павла Александровича к себе в адъютанты ежели он пойдет в Молдавию, ежели ты думаешь, что вещь возможная, и ты с ним станешь говорить, и что он скажет, я тогда предложу это Маменьке и Папеньке. Я это от себя к тебе пишу для того, что сего дни Паша мне был совершенно жалок, его обошли так, как прошлого году Николая. Маменька просила графа Гудовича нельзя ли его взять в адъютанты, он отказал. В Петербурге никакой прибыли нету служить, только проживаться, ну ты представь себе, что сукно красное для мундира, стоит 125 рублей аршин, есть ли возможность.-
То он совершенно был в отчаянии и завтра чуть свет отправляется. Мне в голову пришло к тебе это написать, ежели ты думаешь, что дело это сбыточное, отчего же не сделать, в прочем, мой друг, как ты за благо рассудишь.-
Здесь новостей никаких нету, кроме все хуже да хуже, приезжай поскорей да уедем в деревню, за пашню приниматься.-
Прощай, мой душа, друг милой, целую тебя, говорят у нас с поляками война и с саксонцами, слава богу, что тебя бог вынес.-
Николаша просит благословения и ручки Папке целует, и богдашка шевелится без памяти, Христос с тобою.-

№ 41 [40] (Москва) 11 марта (1810) в пятницу вечером

Ты представь, что со мною Глинка сделал, я не знаю право, он совсем здесь голову потерял, словно сумасшедший, приезжает ко мне третьего дни и говорит что в ночь едет, я ему даю пропасть комиссиев, в том числе письмо посылаю вечером к нему, и не велела иначе отдавать как самому ему, что же вышло, что он и не думал ехать и не ночует дома, я на другой день посылаю, так его нету, а в обед прислал за своим человеком и за пожитками и отправился, куда? бог его знает, уехал ли он или нету? И того не знаю. Письмо мое осталось, которое я к тебе посылаю, ежели он у вас, то спроси у него отдал ли он Ермолову чай я с ним к нему послала, тот он, бывши еще у меня, сам взял.-
Скажу тебе друг милой, что я от тебя два письма вчерась вдруг получила. Признаюсь, что не мало меня это сокрушило, что до сей поры, ты еще по службе не получал своей отставки, тогда, когда ты еще 22 генваря отставлен, невступно два месяца, какая тоска, долго ли этого будет, пустой надеждой друг милой себя ласкаешь, чтоб ты мог со мною быть к 15 сего месяца, тогда когда сегодня 11 число, а ты еще и не знаешь что не Павлову тебе роту сдавать, а другому, Семанжу; меня эта несносная отдаленность в тоску приводит, как до сей поры, ты еще моего ни одного письма не получал из Москвы, теперь уж я надеюсь, что ты на мой счет покоен, я здорова, права здорова, бог столько до меня милосерд, что меня сохраняет, да и Николаша наш, слава богу теперь, все кончилось, удивительно миленький мальчишка; да еще чем я более всего счастлива, ето то, что Шнейдер пишет жене, что велено быть в готовности идти в Молдавию, а ты милой друг, уже вольный казак, ты, приедешь к своей Мамашке, будем счастливы друг с другом, Боже мой Милостивой, чем в свете и как я могу возблагодарить тебя, всякой шаг мой есть воздаяние тебе, Всевышний Творец, или это помилование от пожару, вить бы бог знает какая беда могла быть, возблагодарим его вместе милой мой друг.-
Я от Николая третьего дня письмо получила в котором он пишет, что на днях будет, в след за письмом, я к тебе писала, что у него беда в деревне, что Княгиня Марья Адамовна поехала в Тверь, которую я просила, чтоб губернатора упросить остановить этот указ хотя до июня месяца, не знаю, что будет.-
Николая с нетерпением жду, чтоб решиться на дом, Миллер меня страх ка прельщает на Мертенцов, Херасковой только жаль, что в слободе, дальше, а то гораздо лучше, а особливо на дворе все славно выстроено, кабы ты мог приехать поскорей, чтоб ты мою участь решал, да к несчастью время коротко, до родин, некуда деваться, что та приезд Николаин сделает, авось либо и первая от тебя почта привезет мне какую новость об твоем скором прибытие.- Ради бога, однако, милой мой друг, не упусти исполнить мои комиссии в рассуждение покупок, а особливо для людей сукно, это самое важное, они жалко обносились, а здесь делать невозможно, это бог знает во что станет да всякого, не забудь, цвета, которые тебе угодны и для кучеров не забудь.-
Деньги напиши сколько тот же час пришлю, а коли долго ждать то займи я пришлю, на чье имя велишь.- Ты мне сам только возвращайся скорее.- Ну прощай первой час пора спать, Христос с тобою Николушка и в брюхе Богдашка оба тебя просят о благословении.-

№42 [41] Москва 14 марта 1810 года.

Что это, Мой Милой Друг, что от 26 февраля от тебя получила письмо, а ты все таки ни одного не получил об своей отставке, эта медленность меня в отчаяние приводит; когда же будет, что я тебя здесь увижу, что ты совсем развяжешься? Да и как до сей поры ты от меня ни слова не получал когда уже месяц сегодня, что я здесь и уже в осьмой раз отсюдова к тебе пишу. Куда как ей богу грустно мочи нету, ты же мне так жалок, что я вообразить не могу твое положение, что то мне завтрашняя почта, какие новости об тебе принесет; неужели все тоже, да тоже, а я все не теряю надежду тебя видеть здесь к родинам, как не хочется одной, да и тяжело да и грустно; кажется при тебе легче будет. Ах, милой друг мой, приезжай ежели есть возможность, вить еще мне три недели ходить, то ты можешь успеть. Николая я на этой неделе жду непременно. Во вчерашнем его письме он на другой же день пишет, что отправится, так как он заедет в Городище, то дальний его срок в конце нынешней недели, я уж его с нетерпением ожидаю, чтоб дом переменить, ну мой друг, признаюсь, что как ищу нанять, но не отдают помесячно, которые отдают то не дешевле 200 рублей, так жаль по пустякам бросать 400 рублей вить уж меньше двух месяцев нельзя, после родин долго надо сидеть, а гораздо бы лучше, совсем уже купить. Херасковой дом, которой я тебе описала, страх как меня прельщает, а об Мартенцевом толку еще не добьюсь, Николай приедет решит мою участь, знаю мой милой дружок, что мы вместе с ним опробуем, то и ты верна бы опробовал, впрочем желала бы очень, чтоб ты был и сам решил, ежели Николаю не очень полюбится дом Херасковой и ты может быть здесь к будущему первому числу месяца, то уж найму хоть дорого, где найду, а без тебя не решусь купить.-
Все что ты мне пишешь об Павлове, меня ни мало не удивляет, я этого ожидала, слава богу только, что тебе не с ним дела иметь, а про Семанжа очень хорошо все отзываются.-
Николаша слава богу, приезжай сам порадуйся; только четыре зуба у него при мне вышли, от чего, он был не здоров, я к тебе писала.-
Новостей милой мой друг ни каких нету, кроме того, что говорят очень о мире с турками и с англичанами, а С ПРОЧИМИ ВОЙНА.- Бог ведает правда ли?-
Я сей час приехала от Муромцевой, у нее прощальный ужин для Матери, которая едет в Петербург послезавтра, и на будущею зиму переезжает совсем в Москву, покупает вместе с Волковым дом и живет а этот продает.-
Тут было множество, все об тебе спрашивали, все тебе кланяются, не называю, потому, что много бы было поименно называть.-
Прощай, Мой Милой Друг, Душа Моя, Христа ради не забудь мои комиссии об покупках, напиши, что денег надо я и пошлю, я здесь купила сукна людям только на сюртуки и хотела до тебя им сделать плисовые панталоны, но невозможно, по 30 рублей обойдутся каждый, так и оставила, что ежели там не дорого то купи, а здесь все польские сукна продают. Прощай Христос с тобою.-

№43 [42] Москва 19 марта 1810 года.

Ты сегодня несколько строк, Милой мой друг, только от меня получишь, потому, виновата, вчерась забыла, что сегодня по утру рано почта, уж встала в семь часов, чтоб к тебе писать, и тут боюсь, опоздать.- Нынешняя почта еще не пришла, не знаю будут ли мне от тебя письма, милой друг, душа моя, с нетерпением дожидаюсь, ласкаю себя надеждою, что ты напишешь, что тот час в след за письмом уже и в дорогу пустился; Николай сей час будет, он в Городище, я вчерась от него получила, что он едет, кабы ты также приехал, то уж бы ничего мне желать не оставалось; я все в сокрушение была об доме, что нигде не отдавали внаймы, Маменька уговорила возле себя Берхмана мне отдать. Не знаю еще за сколько, но теперь коли Николай приедет, то и найму, чтоб вовремя к родинам переехать и быть уже на месте покойна, что всего лучше что возле самой Маменьки, так уж я теперь рада, только душа моя тебя одного не достает, приезжай скорей бога ради.- Я не понимаю как ты письмо мое первое получил, а денег нет, а я вместе одно с другим послала. Слава тебе Господи что ты уже получил отставку, по моему расчету, ты непременно будешь к первому апреля.-
Дом Мертенцев не продается, старик не хочет, и так вероятно милой мой друг, что судьба нам определяет дом Херасковой, что братец скажет увидим, сам к тебе напишет.-
Прощай милой друг, Николаша слава богу здоров, дожидается своего любезного папку с нетерпением, и мамашка тоже. Ради бога не забудь комиссии в рассуждение покупок, пиши деньги пришлю на чье имя хочешь, коли ты займешь.- Христос с тобою прощай.-

№44 [43] Москва 22 марта 1810 года.

Слава богу, милой мой дружок, душа моя, Николай приехал третьего дня, и в тот самый день от тебя письмо, в котором ты пишешь, что капитан Семанж приехал, и так по моему расчету, это письмо тебя не застанет, я его на удачу пишу, боюсь что ежели, что остановит, чтоб ты обо мне не был в неведение.-
Странное дело, что ты до сей поры еще не получил денег, а письмо с ними вместе было послано, я здесь справлялась оно пошло с деньгами под 70 нумером, то отыщи дружок, вить деньги на почте не могут пропасть, и пиши сколько надобно, будет прислано исправно.-
Теперь мы с Николаем на дом Херасковой, про который я к тебе писала, что в слободе, совсем решились, он его видел и он ему полюбился. Волков посылал архитектора осмотреть, он при крепкий, и никакой переделки в 20 лет говорит не может быть в рассуждении крепости, разве прихоти какие, и так мы боимся что дешево отдают, то чтоб не упустить, чтоб кто не перекупил, его за пятнадцать тысяч отдают, и так без тебя решаемся, ежели ты так долго не будешь, на этой неделе переезжаем туда, ежели возможно, то на месяц прежде наймом, чтоб продлить, как нибудь до тебя.-
Не понимаю как ты моих писем не получаешь. Ради бога, дружок, купи сукна людям, не забудь, крайняя нужда.-
На будущей почте буду к тебе писать в Киев.- Прощай милой друг мой, целую тебя Николаша слава богу, приезжай увидишь как мил.- Все тебе кланяются. Прощай, Христос с тобою.-

приписка от Николая Дмитриевича Римского Корсакова

Здравствуй любезный друг и зять я приехал сюда обделав все свои делишки и решил сестру купить дом, которого боимся не упустить и от того тебя не ждать, однако когда бы ты к сему времени подоспел гораздо бы было лучше. Прощай ожидаю тебя с нетерпением целую тебя, остаюсь твой навеки друг и брат.
Н. Корсаков.

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте как обрабатываются ваши данные комментариев.