В этом последнем предвоенном разделе «Воспоминаний о незабвенных родителях» я помещаю два цикла писем.
Первый — относится к весне 1811 года, и связан с трагическим событием — смертью 19 марта 1811 года одного из самых близких Марии Дмитриевне людей, брата ее, Николая.
Умер он в своём имении Хлопово Городище от невыясненного нами недуга. Весьма возможно, что и лечивший его врач не установил правильного диагноза. Во всяком случае, Мария Дмитриевна им недовольна и требует от мужа скорее его рассчитать. Полагаю, что в марте супруги Ралль ездили на похороны Николая, поскольку Мария Дмитриевна знает, что там осталось много лекарств, которые врач должен еще разобрать.
Что за печальная церемония в Хлоповом Городище, на которой присутствовал Федор Федорович не очень понятно. Может быть сороковины смерти Николая?
От брата Мария Дмитриевна получила немалое наследство, но и немалые хлопоты с ним связанные. Николай из-за болезни так и не успел решить вопрос с покупкой земли. Ему в свое время досталась какая-то часть спорных земель, с которых крестьяне его были судом выселены. Требовалось их куда-то перевести, дать новые наделы и помочь отстроится. У соседей купить не получилось. Надеялись приобрести участок из казны.
Федор Федорович отправился хлопотать по этому вопросу в Петербург. Да, видимо, мало преуспел.
В 1812 году, перед нашествием, эти хлопоты еще продолжались. А позднее станет понятно, что часть тверских мужиков пришлось переселить в тамбовское имение, Балушево.
Как раз с посещением Балушева связана другая отлучка из Москвы Федора Федоровича. Едет он весной 1812 года, еще зимним путем.
Судя по тому, что Мария Дмитриевна из московского дома отправляет все вещи в Хлопово Городище, супруги задумали ради экономии там поселиться, а городской дом отдавать в наем.
Мария Дмитриевна опять в тягости на этот раз моей прапрабабушкой Анастасией, которая явится на свет 6 июня 1812 года.
Теперь об известиях взволновавших Москву и упоминаемых Марией Дмитриевной в письмах к мужу.
Вот что писал в своих «записках» Вигель:
«Первая важная весть, которую получили мы (в Пензе) в конце марта, была о неожиданных отставке и ссылке Сперанского; но эта весть громко разнеслась по всей России. Не знаю, смерть лютого тирана могла ли бы произвести такую всеобщую радость. А это был человек, который никого не оскорбил обидным словом, который никогда не искал погибели ни единого из многочисленных личных врагов своих, который, мало показываясь, в продолжении многих лет трудился в тишине кабинета своего. Но на кабинет сей смотрели все, как на Пандорин ящик, наполненный бедствиями, готовыми излететь и покрыть собою все наше отечество. Все были уверены, что неоспоримые доказательства его виновности открыли наконец глаза обманутому государю, только дивились милосердию его и роптали. Как можно было не казнить преступника, государственного изменника, предателя <…> Я полагаю, что он был виновен, но не совсем. Сопровождая Александра в Эрфурт, он был очарован величием Наполеона; замечено уже, что все люди, из ничего высоко поднявшиеся, не смея завидовать избраннику счастья и славы, видели в нем свой образец и кумир и почтительнее других ему поклонялись. Мало заботясь об участи отечества, будучи уверен, что Наполеон одолеет нас, мог он от последствий сей войны ожидать чего-то для себя полезного, мог питать какие-нибудь неясные надежды; но, чтоб он вошел в тайные сношения с неприятелем, это дело невозможное: он был слишком осторожен».
Сперанский действительно проявил бестактность в стремлении проникнуть в тайны иностранной политики Александра I сверх дозволенного царем. Но это вызвало только отставку Сперанского. Выслан же был за нелестные для Александра отзывы об его государственном уме.
№45 [44] Москва 11 мая 1811 года.
Тем начну свое письмо, милой мой друг, что мне жестоко тяжело было тебя знать там, на такой печальной церемонии и одному; где та ты теперь друг мой душевной, догнал ли тебя Филимонов. Я очень рада, что ты хотя не один будешь дорогой.-
Скажу тебе теперь об себе тот день, что ты уехал, я не была одна, почти целой день были Маменька, Варвара Ермиловна, и кое кто еще, я брала ванную, и мне после нее было немного дурно, скоро ли я горького вина выпила, или так. На другой день, то есть в понедельник, у меня целое утро сидела Марья Аполлоновна Волкова и Голицин, а Маменька уехала к Архаровым, в обед самый Варенька приехала сказать, что Наташа очень занемогла, кровь горлом у нее на рубашки была. Но дурно, только дни два и остановилось и вся кровь поднялась в грудь, боль страшная и пульс был в минуту сто двадцать раз, Кельтц приехал и сказал что ту минуту надо кровь пустить она не решилась одна, послали за Варенькой она была у Волкова и рассудила чтоб позвать еще кого из дохторов, нашли Гениша, он тоже утвердил и ей пустили кровь в одиннадцать часов вечера, ту минуту она почувствовала облегчение, и теперь уже никакой нет опасности, слава богу, что скоро захватили, а то Кельтц сказал, что легко бы могла быть чахотка, велели ей чрезмерно беречься, я у них все эти дни была, только что сей час оттуда, Маменька сегодня приехала, только домой приезжала обедать, спать, да ванную. Третьего дни какое ванная мне добро сделала, у меня не было дурноты вчерась и сегодня себя крепче и лучше чувствую; вчерась даже в силах была и с детенками ездить с Авд. Ивановной к обедне за Москву реку, там у Пехтерева обедала и спала, гуляла в саду, в семь часов она меня домой отвезла и ночевала то есть, что Степанида Васильевна и Варв. Ермиловна у меня почти живут первая та совсем от дому отстала, обе тебе кланяются; Скюдери также всякий день, говорит, что на будущей неделе позволит мне ехать к тетушке в деревню; а сегодня из Городища приехали, я все туда велела отпустить из дому, чтоб освободить, и тот опростался.
Молчанов съехал, он заплатил за шесть ден, что пережил сорок рублей, славной наемчик, хоть бы всегда такой, срок третьего дни был платить в Ломбард, я заплатила, из этих денег, а Маргрете Александровне, брат сам переписал в генваре то я и могла в ломбард заплатить.- Я еще ни чего от тебя не получила, хоть бы из Волоколамска, ты должен мое письмо получить с Филимоновым.
А теперь вот какая беда, я вспомнила вместе с Василием Алексеевичем, что так как запрещение на имение наше, вряд ли то я могу дать отпускную Ванюшке повару, вить он в Кинешмы положен; то пожалуйста дружочек похлопочи, чтоб сняли запрещение, вить уже ты ничего больше в казну не должен, а только за Касперского полторы, он здесь препокойно поживает в отставке, его не мудрено найти.- Кланяйся Матушке, всем нашим, которых я душевно целую, вот тебе к Матушке письмо пускай она увидит и поверит, что я истинная ей дочь.- Всем, всем кланяйся, кто меня вспомнит, делай свои дела и спеши к Машке, которая не умеет иначе любить как всем сердцем и жить без тебя не может.
Прощай Христос с тобою. Дети ручки твои и Матушкины целуют.-
№46 [45] Москва 15 мая 1811 года.
Получила я твои два письма, одно из Городища, а другое из Едрова, воображаю милой мой друг, как тебе должно было быть там тяжело, я думала все, что ты Николин день там не пробудешь.-
Ах полно про это грустно, мочи нет грустно.- Буде власть его святая над нами, повинуюсь его воли.- Все твои распоряжения хороши, уж не до доходов, лишь бы только в силах было успокоить мужиков покупкой земли.- Николашка мне сказывал, что ты не имел духу отказать доктору; а вить надо мой милой друг, теперь там пропасть лекарства ты бы написал к ним, чтоб он оные разобрал и реестр сделал, а после ему отказать.-
Да я в прошедшем своем письме писала, об запрещении на имение, выхлопочи чтоб сняли запрещение, говорят, что нельзя дать отпускную Ванюшке, а уж мне бы очень хотелось.-
Теперь еще Варенькина, да моя просьба, первое съездить к Данилову, спросить у него последнею цену деревни и на каких кондициях, посмотри план, она может ему около тридцати тысяч заплатить чистыми деньгами, второе ее и моя просьба та, чтоб Павлу хорошенько голову вымыть, он говорят был секундантом у Авдулина, опиши мне, как это было и Павел от этого не пострадал ли? Ты у него можешь знать, где Данилов живет, кажется вместе с Офросимовым.-
В рассуждении покупки нам земли не знаю, дружочек, надо ли денег занять мне теперь дают 4 тысячи, ты вить хотел Новиковы деньги взять, и когда городецкие заплатят оброк; отпиши милой, что мне делать.-
Что касается до моего здоровья, оно довольно изрядно ванные через день беру, Скюдери хочет, чтоб я пила молоко и думаю на днях уеду к тетушке, детенки, слава богу, здоровы.- Не забудь съездить к Ломану, он мне пишет свое несчастье, что у него жена скончалась, я не в силах отвечать; то ты сам съезди к нему, жаль бедного старика.-
Наташа слава богу теперь здорова, очень было нас перепугала.-
Ты на прошедшей почте получил Савастиановича письмо, и я виновата забыла что почта и до сей поры твое письмо у меня, послезавтрева пошлю.-
Кланяйся всем от меня и отпиши мне нельзя ли там порядочную маму отыскать детям, коли не англичанку, то хоть немку, пожалуйста постарайся, я покуда здесь искать не стану, да умненько с ней сговорись, коли можно привезти, отпиши пожалуйста, тогда я буду покойнее не стану другой искать.-
Прощай, моя душа, Христос над тобою, верь, что у тебя в жизнь твою не было, не есть и не будит такова истинного друга, как Машка.-
Матушку целую, умоляю ее нам обоим не отказать в нашей просьбе.-
Степанида моя бессменна хороша тебе низко кланяется.-
№47 [46] Москва 18 мая 1811 года.
Ну, милой друг, уже эта третье письмо пишу, надеюсь, что ты получил прежние два.
Я адресую к Матушке в дом; с нетерпением ожидаю, из Петербурга от тебя известия, что же ты? Как то доехал? Как ты Матушку нашел? Всех наших? Пиши ангел мой, право мне очень хочется об них знать, и Матушка меня беспокоит.
Вчерась у меня был один англичанин, который из Петербурга к тебе был от них адресован, и я так глупо его приняла, в это время сидела у меня Маменька, и Авдотья Ивановна, Петрушка входит, да и говорит — какой то иностранец вас спрашивает, а Воронцова на это говорит это верно купец с куклами, мне так это было смешно, что я удивительно глупо его приняла, так, милой друг, что я не умела его спросить где он остановился и кто он таков, только и знаю, что он служил в Гродненском гусарском полку в прусскую войну, был два раза ранен и затем вышел в отставку, едет в Киев и зимой сюда приедет, два у него креста один пур ле меритар а другой мальтийской, очень всех наших знает, а особливо сестру Гемс и Ралля. Вчерась вечером и сегодня я его посылала отыскивать и отыскали. Он завтра будет, я об нем тебе обстоятельнее напишу, а вчерась так была глупа, что не умела его оставить обедать, так мне против него было совестно.- Завтра к вечеру отправлюсь к Тетушке, она лошадей пришлет.
Ангел наш, Варенька провожает меня и там ночует. Мое здоровье дни два как гораздо поправилось, я полагаю от ванных. Скюдери, вообрази, что еще денег не хотел брать, я однако ему сунула полтораста рублей и он хочет ко мне к Тетушке ездить.- Он просил меня, чтоб напомнить об нем сестре, которую он очень любит и все ее семейство.-
Скажу теперь об наших делах, у меня милой друг денег весьма мало осталось, я вот и в ломбард из оных внесла, теперь Василию Алексеевичу нужны деньги и я решаюсь занять пять тысяч. Ему заплачу, сколько захочет а остальными стану жить; между тем он велел тебе написать ежели ты можешь взять Новиковы деньги для покупки земли, ежели нельзя то напиши, чтоб он тебе прислал верящее письмо, я полагаю дружочек, что твой богач может тебя ссудить, только до того время как верящее письмо придет, чтоб он из ломбарда Новиковы деньги получил.- Впрочем делай как лучше за благо рассудишь. А из ломбарду хотя и скоро можно иметь, но все месяца два продлиться, а мы с Пехтеревым обсчитали, что ежели десятина пойдет не свыше 20 рублей, 4000 тысячи десятин, то пятую половину с пошлинами менее нельзя иметь в кармане как 25 тысяч, куда право голова в круг пойдет об эдаких делах.-
Что-то с тетушкой будет? Хочу ей говорить и усовестить.- Посылаю тебе письмо от Савастиановича, на той почте отослала тебе также, ну, дружочек, отправила на барке все что мы с тобой хотели из мебели и четыре кибитки, поставить в барке на пристань от нас в 50 верстах, все взяли и человека нашего, за провоз взяли 55 рублей не правда ли как дешево все. Все наши тебе кланяются, думаю Маменьку увидишь в Петербурге, однако, она еще свой отъезд таит.-
Лошадей уже три раза водили к Жаксону не знаю что будет пути.-
Прощай, ангел мой, дети у тебя и у Матушки ручки целуют. Христос с тобою.-
№48 [47] Хомьяново 21 мая 1811 года.
Я со вчерашнего дни здесь, милой мой друг, доехала и перенесла дорогу очень изрядно и в обще собою очень довольна, вот несколько ден. Будь покоен Машка себя бережет для своего истинного друга, для тебя, неоцененной душа моя, и для наших малюток, которые правду сказать весьма милы становятся. Николка начинает много болтать, я за них рада, что они в деревни, жаль только, что время то не так то хорошо, авось на этих днях получше будет.-
Перед отъездом в Москве получила я твое письмо из Петербурга, очень счастлива, что ты Матушку нашел здоровой, только ты нечего не пишешь, что получил мои письма, в одном я и к Матушке писала, уговаривай ее, право уверь ее, что я ей истинная дочь, в душе моей, не только потому, что я тебе жена, и что совершенное мое благополучие будет ее успокаивать.-
Хозяйка моя отправляется на этой неделе, говорит, в Орел, сомневаюсь, однако, разве только, что деньги ее позовут, по счастью ее дом наняли на год за 3500 рублей так половину она получила с этими и может уехать, а ежели долго не поедет, то не где более ей будет взять, жалкой человек, все сидит в наших с ней обстоятельствах бог знает как кончим. Петруша и сестра мужа ее здесь, он ей говорил, но ответ был все одинаков, я решилась выдержать с ней разговор на днях не знаю будет ли польза, буде ничего не успею, то переписать тогда заемные письма; признаюсь милой друг, что я ни какой надежды в ее деньгах не имею; а теперь уже у меня ни гроша нету, я к тебе писала, что я решаюсь еще занимать, сыскал мне Пехтерев 5000 рублей, ему уплачу, сколько ему нужно, а остальными хоть бы бог привел нам съехать в Шацк.
Я теперь оставила Григорию сколько у меня денег оставалось, чтоб к первому числу сдал дом в порядке и так как я останусь здесь одна то сюда бы мне присылал провизию для житья.- Ради бога не уезжай без того, чтоб не выхлопотать бумагу из Артиллерийской экспедиции, чтоб сняли запрещение, никак не могу дать отпускной Ванюшке, прежде было обнадежили, что можно, а вчерась решительно сказали, что нет, надо чтоб оттуда прислали прямо, чтоб снять запрещение а ты дай знать мы здесь и будем хлопотать, пришли ко мне просьбу, или сам оную привези.-
Еще об Пещурове , он опять к Сальнову пишет, чтоб его уведомили об овсе, то ради бога, продай ему овес так, как Николай хотел, препоручи кому, чтоб ему продали а деньги можно заплатить тамошние долги, пиши дружочек по обстоятельнее, что сделаешь?
А Новиковы деньги можно ли взять или нет, насчет покупки земли то нужно будет.- Лошадей твоих водят к Жаксону, только уверяют меня люди, что пути не будет, напрасно ты оное без себя делаешь, того и гляди, что обманут, обе маленькие были, говорят будто молоды чтоб продавать осталась одна большая, сегодня ее поведут к Салтыкову, я просила князь Дмитрия, он взялся сам смотреть и съездить к Жаксону, и уверяет меня ден через десять можно будет их отправить в деревню.
Скюдери мне все лекарства отменил, кроме кобыльего молока, которое я начну на днях пить, и ванные, которые я продолжаю; а как тетушка уедет то я не буду одна, милая, добрая Маменька с своими хотела приехать, и ты неоцененной друг мой, будь покоен исполняй все твои дела хорошенько, не забудь ради бога, попросить Балашова об князе Баратаеве, я об нем к Козловской писала, чтоб и она промолвила покуда ты там.- Да и Арапетова не забудь, он у меня был, чтоб тебе напомнить.- Прощай душа моя Христос с тобою, детенки ручки твои целуют.- Хозяева тебе кланяются.-
№51 [50] Москва 27 марта 1812 года.
Здравствуй милой мой друг, душа моя, как ты доехал, признаюсь, что это меня немало беспокоит, а особливо река, а у нас сегодня и вчерась опять при порядочные морозы и снег идет, ежели у вас так, то дорога тебе будет верно лучше.
Вчерась по утру Папенька отправился.-
Очень бы много новостей имею к тебе написать, но не смею, только скажу тебе то, что много всяких других тут, которые тебе и в голову не придут.-
Я еще Николашку не отправила, по двум причинам:
первое, потому что я эти два дни перевозилась, а сегодня сама переезжаю, уж ты адресуй в тот дом, на Малой Дмитровке в доме Лобанова, в приходе Успения богородицы, а по другой причине, что мне хотелось воспу с ним послать, но вот третий день все не добьюсь, думаю однако, что завтра отправлю.-
Третьего дни я писала к Лонгинову, и отправила к нему запись и верящее письмо, все там писала как мы с тобою уговорились. Вчерась я была у Вяземской, тут был князь ВОЛКОНСКОЙ, который мне говорил, что нужно чтоб граф Орлов прежде на записи написал, что она уничтожается, а потом и мне нужно будет подписать. Ну да теперь, что Лонгинов сделает, так и будет хорошо; теперь дружочек, хотелось бы мне, чтоб ты мне отвечал, я хочу писать к Балману и просить его, что не худо бы было, кабы он так же от себя написал, чтоб нам отдали землю, и платить эти деньги в казну, как ты думаешь, а я буду исполнять твои приказания.-
Камин и портер приехал, за оный провоз должна заплатить 100 рублей.- Прощай мой милой друг, КОЙ ОБ ЧЕМ по обстоятельнее напишу с Николашкой.- Детенки слава богу, Николушка тут сидел а все спрашивает, можно Мама, к папи наверх.-
Сережка также. Христос с тобою они у тебя ручки целуют.-
№52 [51] Москва 29 марта 1812 года.
Я отправляю к тебе лошадей, милой мой друг, душа моя, сегодняшний день, дай бог, чтоб они благополучно доехали, прежде не могла все перевозилась, да и за воспою, насилу вчерась добилась, вчерась только на новое место переехала, а две ночи у Маменьки ночевала.-
Ну, друг мой, столько вестей в рассуждении Сперанского, что иным и верить мудрено, только, что уже известно что он злодей и предатель, а что у него была переписка через Шведскую Померанию, и англичане перехватили двух курьеров, один был прежде разбойниками раздет, а другой с письмом, которое и передано через Швецию Аренфельду, и через Великую Княгиню (Екатерину Павловну) и Салтыкова старика, доведено до Государя. Сперанский в крепости, и говорят триста человек в оном замешено, и называют многих, но все еще не основательно, только одна новость другую противоречит, и уныние страшное царствует в Москве. Вот все, что могу сказать. Говорят, что налоги будут уничтожены и что положение все будит другое, но все еще страх как не верно, что верного это то, что с пятисот душ двух рекрутов и указ тебе посылаю и чтоб набор кончился в месяц сроку, слава богу, что только двух а не поголовщина, хорошенько растолкуй мужикам какая нужда.-
Сейчас получила письмо из Кинешмы они просят ради бога простить им эти пятьсот рублей недоборок, я думаю не лучше ли им простить а особливо, что опять набор.- Ну голубчик как жаль земли та, что Савастианович пишет, я бы тебе советовала как можно поскорей воротиться, да уж и скакать туда, или отсюдова послать письмо, потому, что Государь непременно говорят после праздника едет, ты его тогда не застанешь и Балашов с ним.- Много бы еще писала, да спешу потому, что пора отправлять, боюсь что оне не доедут.- Прощай мой ангел я здорова дети также, Василей Алексеевич тебе кланяется он у меня. Христос с тобою.
Аделунг ко мне писал, что он еще письмо не подавал, дожидается нужно ли послать теперь деньги, от перемены обстоятельства. Я писала чтоб подал.-
№53 [52] Москва 3 апреля 1812 года.
Вот уже в третий или в четвертый раз я к тебе пишу мой милой друг, а от тебя ни единого слова, сегодня одиннадцатый день, что ты уехал, кабы ты был догадлив, то бы ты из Рязани написал. Папенька пишет к Маменьке, что он слышал, что ты впереди едешь, время такое мерзкое, то мороз, то все льет, на меня страх об реках, потому, что Папенька пишет, что откроины большие, ради бога друг милой пиши.- Третьего дни приехал Филимонов, который мне предлагал свои услуги, между тем советовал, чтоб время не упустить, просить Елену Дмитриевну, чтоб она объяснила письмом Александру Дмитриевичу об нашей просьбе, что он нам в теперешних обстоятельствах советует сделать а ежели ждать, чтоб ты сам мог туда ехать, то он полагает, что уже будит поздно, ибо известно, что все уезжают скоро.
Пожалуйста милой мой друг ради бога когда приедешь привези с собою четыре шторы, ибо в этом доме нету а они нам в родах будут очень нужны, здесь покупать очень дорого, так же ради бога привези с собою оба мундира для выжиги, для того, что я уже купила все для церкви, и на будущей почте пришлю, он берет все выжигу вместо денег.- Также дружочек пришлю к тебе ключ, ты прикажи достать кусок тканья в сундуке, мне он нужен, а здесь дорого очень покупать.-
Из Кинешмы мужик все здесь дожидается, нужно дать верящее письмо в рассуждении подачи доходов, а то без доверенности от выборного не примут, также и в тверскую посылаю сколько ты назначил доходу поставить, будто 5500, что я и сделала.-
Василий Алексеевич уверяет меня будто нельзя того долгу понизить, которого деньги еще не получены из опекунского совету.-
А только показали, что в тверской первой заем братцин, а верящее письмо так написано, что ты подашь все в Тамбове.
Еще скажу тебе, что дом ты поставил, что он нам доходу даст а надо вычесть поземельные и те, кои мы сами за наем платим, так как бы мы сами в одном из них жили.-
Получила письмо от Аделунга, которое тебе посылаю, по немецки то не умею прочесть; Филимонов хотел сам к тебе писать, он помещен как он хотел и много тебе благодарен за рекомендацию а Дмитрия Ивановича, боготворит, так уж ему благодарен.
Кланяйся сам от меня им, и скажи, что на меня тоска все одна, только Маменька не оставляет.-
Дети здоровы, поздравляют тебя с наилучшайшим рождением.- Христос с тобою.-
№54 [53] Москва 4 апреля 1812 года.
Лошади пришли верховые, я их к Александру Дмитриевичу отправила, он теперь у меня и сделает одолжение во все взойдет.
Я сию минуту отправляю, этого мужика, на сей час, не знаю как его бог донесет. Как то ты милой друг доехал, ни чего, тебе не пишу, ибо вестей вздорных много, а верных нет.-
Прощай мой ангел, я здорова и дети также.- Христос с тобою.-
№55 [54] Москва 9 апреля 1812 года.
Каково дружочек, что я только теперь имею, третьего дни получила твое письмо из Рязани, не понимаю несносной почты, от 17 марта, оно было одиннадцать ден в дороге. Неужели ты не писал приехавши в деревню? По моему расчету уже и тому письму, должно быть 10 дней, как ты доехал, меня дорога, а пуще того река страшит, тем более, что ты мне об оной ни слова не говоришь, ты меня бережешь, а я тем более беспокоюсь, что ты мне о ней ни слова не говоришь, сохрани тебя Господи! А особливо реки.-
Скажу тебе, что у нас в городе, дорога такая мерзкая, что я неделю как сижу дома, боюсь по этим страшным ухабам, только до Маменьки вчерась дотащилась. Меня уверяют что теперь лучше стала, то я сегодня поеду поблизости к княгине Шербатовой посмотреть коли можно, то около себя стану ездить, а то дома сижу с Степанидой Васильевной, которая мне бессменная …, она тебе низка кланяется, да дети которые очень милы становятся, правду сказать, очень, очень приятны.-
С тобой про тебя с ними разговор, вот мое занятие.- Мама кажется очень хороша, коли я не ошибаюсь.-
Ты должен уже знать по первому моему письму, что я к Лонгинову отослала запись, а вчерась от него получила вексель с надранием, и он мне пишет, что не нужно подписывать на оных уплату, а мне на записи ни какой подписки, потому, что от этого могут быть МЕЧТЫ, СНОВИДЕНИЯ, а лучше порвать это несчастное дело без дальних розысков, его слова, также на твое имя получила письмо от Новика, которой присылает копию с указа, которое я тебе препровождаю; теперь, по Филимонова совету, вот что я сделала, думаю, что оное опробуешь, я писала к Александре Дмитриевне, Елена Дмитриевна также писала к брату своему, я писала что я не хочу беспокоить его самого своим письмом, ибо он так занят, а ОСОБЛИВО ПО НЫНЕШНИМ ОБСТОЯТЕЛЬСТВАМ, то его грех обременять посторонними делами, я только описала все наши обстоятельства и все неудовольствия, и решение просить, чтоб продали нам землю из казны, то я осмеливаюсь просить его совета, как он думает возможность есть ли нам оного получить, но я совершенно полагаюсь, на его слова, и твой отъезд в Петербург от оного будут зависеть. Я боялась чтоб сие письмо его не застало, но теперь есть надежды, ибо он еще в Петербурге; вот, мой дружочек, мои шаги, что он к нам прикажет, так и будем действовать; между тем посылаю тебе письмо от Новика и копию с указа.-
Кажется мне, что я тебе в последнем письме писала, что Вареньке нужны деньги, а так как мы ей должны платить в мае, то я решилась занять у Филимонова, в конце месяца у него будут и отдам ей полторы, а тут полторы оставлю у себя вить много разных нужд.- Как ты, дружочек, позволишь, отпиши пожалуйста.-
Да я вчерась у Щербатова ужинала он ко мне приступает, чтоб привести Фаддея Тимофеевича, то привези его с собою; да не забудь шторов четыре и тканья кусок, ключ тебе по первой почте с серебром пришлю; да не забудь все что для выжиги оба мундира.- Пиши ко мне Христом богом тебя прошу, как еще все нет от тебя ни слова из деревни.-
Прощай мой ангел кланяйса от меня Козловским, и вот тебе письмо от Филимонова и немецкия газеты первый раз без тебя принесли.
Христос с тобою.- От Рыкачевой опять получила, я к ней писала как мы с тобой условились, что больше нельзя дать за деревню, как 25000 рублей но на это нет ответу.-